Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

В поисках хотя бы одного «пишущего» казачьего «есаула», которого можно было бы подставить взамен Шолохова в качестве автора «Тихого Дона», Венков проделал гигантскую и объективно полезную работу: он перелопатил тысячи страниц провинциальной — ростовской, донской — прессы предвоенных и революционных лет, выявил, в итоге, большой объем дополнительных печатных источников «Тихого Дона»: статьи, корреспонденции, очерки на страницах этих газет и журналов, так или иначе корреспондирующих с теми или иными эпизодами романа.

В процессе этой работы Венков отвел в качестве возможного автора «Тихого Дона» Ф. Д. Крюкова, а также В. Севского (Краснушкина), которого столь упорно выдвигает в качестве автора «Тихого Дона» Бар-Селла: «Не думаю, что Виктор Севский с его телеграфным стилем изложения был как-то причастен к “Тихому Дону”» 145.

Венков ставит вопрос так: «Что же лежит в основе исторического фона и исторической канвы романа: письменные источники или “наблюдения с Каргинского бугра”» 146?

Под ироническим: «наблюдения с Каргинского бугра» Венков понимает работу М. А. Шолохова, который, как подробно доказано выше, был «непосредственным свидетелем» 147Вёшенского восстания.

В основе «исторического фона и исторической канвы романа», — на взгляд Венкова, — лежат не «наблюдения» автора, а «письменные источники» — статьи и заметки из газет и журналов 1919—1920 годов. Но почему, исследуя источники «Тихого Дона», надо противопоставлять одно другому?

Шолохов постигал историю Вёшенского восстания целостно — включая и личные наблюдения, и рассказы участников и очевидцев, и работу в архивах, и письменные источники, статьи и заметки из газет и журналов 1919—1920 гг., которые были доступны ему хотя бы в музее, посвященном истории казачества в Новочеркасске.

Но именно эта целостность облика писателя как раз и неприемлема для «антишолоховедов», которые разными путями стремятся ее разрушить.

В отличие от Медведевой-Томашевской, Р. Медведева и Макаровых, Венков предлагает свою «методу» расчленения «Тихого Дона». Будучи не в силах подобрать ключи, отнимающие у Шолохова четвертую книгу романа (Мезенцев был посмелее, он и четвертую книгу умудрился приписать умершему в 1920 году Крюкову), Венков вслед за Макаровыми, милостиво согласился частично третью и полностью четвертую книги «Тихого Дона» оставить за Шолоховым. «Мы ни в коей мере не отрицаем авторства М. А. Шолохова, — пишет Венков в заключении своей книги. — Им бесспорно написано более четвертой части всего текста, в основном в ч. 7—8 романа и огромные монологи в предыдущих частях. Кроме того, ему принадлежит правка некоторых глав первоначального варианта, “костяка”. <...> И все же мне кажется, что основной костяк романа написан им — И. Д. Филипповым» 148.

Итак, Венков «открыл» и предложил миру своего автора «Тихого Дона» — литератора И. Д. Филиппова. По его предположению, именно И. Д. Филиппов — автор «первоначального варианта» романа «Тихий Дон».

Читая труд Венкова, мы поначалу опасались, что вслед за Аникиным он припишет «Тихий Дон» Серафимовичу. По примеру своего учителя М. Мезенцева Венков составил свою «таблицу словосочетаний» из произведений Шолохова и Серафимовича — примерно на том же уровне доказательности, как и Мезенцев. Но, видимо, почувствовав ее бездоказательность, ограничился столь же бездоказательным заявлением лишь о «правке» первых частей романа Серафимовичем. «Ему же, видимо, принадлежат главы с Бунчуком и Анной», — безапелляционно заявляет Венков, не утруждая себя хоть какими-нибудь доказательствами на этот счет 149.

Историк полагает, что в традициях «антишолоховедения» он имеет право на любое «препарирование» текста великого романа.

Но кто такой И. Д. Филиппов? И видел ли хоть кто-нибудь, включая Венкова, написанный им «первоначальный вариант», этот «основной костяк» «Тихого Дона»?

Потерпев поражение с Голоушевым и Крюковым, Севским (Краснушкиным) и Родионовым, Громославским и Серафимовичем как возможными авторами «Тихого Дона», «антишолоховедение» в лице Венкова обнаружило автора гениального романа непосредственно на его родине.

Много лет — с начала 80-х и до 2000-го, по его собственным словам, — потратил Венков на этот поиск, перекопав ростовские и московские архивы, перелопатив все доступные подшивки журналов и газет довоенных и революционных лет. И что же он нашел?

Все, что известно Венкову об Ив. Филиппове, будто бы написавшем «первоначальный вариант», «основной костяк романа», — так это то, что он был одним из авторов издававшегося в 1911—1912 годах журнала «Голос казачества». В этом журнале за подписью Филиппова или Ив. Филиппова опубликовано несколько ученических рассказов и пьеса «Язвы казачьей жизни», обличавшая снохачество в казачьей среде. В 1913 году этот журнал закрылся из-за недостатка средств, и на смену ему в мае 1913 года стал издаваться журнальчик «Вестник казачества», прекративший свое существование в том же 1913 году. В нем была опубликована еще одна «обличительная» пьеса Филиппова — «Законное дело», два рассказа и статья. Эти произведения перепечатаны в книге Венкова, что дает возможность читателям самим оценить их вполне самодеятельный уровень.

Попытки Венкова хоть как-то соотнести эти малоталантливые сочинения с «Тихим Доном» вызывают недоумение. В пьесах обличаются «язвы казачьей жизни», но эти обличения никакого отношения к «Тихому Дону», поэтизирующему казачью жизнь, не имеют. Пьесы в лобовой прямолинейной форме обличают пьянство и снохачество. Видимо, последнее обстоятельство и дало повод Венкову заявить, будто между пьесой «Язвы казачьей жизни» и романом «Тихий Дон» имеются «совпадения в сюжете». Находит Венков и «совпадения <...> чисто текстуальные» 150. По его мнению, это:

В пьесе: «Ну, истованный мой Меня !.. ».

В романе «Тихий Дон»: «...истованный черкесюка!»

В пьесе: «Давя твой козленок как начал тут выколашиваться...».

В романе: «Урюпин, ты чего, сучье вымя, выколашиваешься?»

В пьесе: «Погнал, вскок, аж только пыль схватилась».

В рассказе Шолохова «Путь-дороженька»: «...Над балкой ветер пыльцу схватывает» 151.

Что еще известно об И. Филиппове, кроме того, что он опубликовал в «Голосе казачества» и «Вестнике казачества» в 1912—1913 годах пару любительских пьес и несколько слабеньких рассказов? Практически ничего. По сокращению (Ив.) видно, пишет Венков, что зовут его Иван. «По подписи под другими публикациями, о которых речь впереди, можно определить его отчество, вернее первую букву отчества — Д» 152.

Отталкиваясь от этой крайне ограниченной информации, Венков начинает перебирать одного за другим всех доступных ему по архивам и историческим источникам Филипповых. И, наконец, в «Памятной книжке Области Войска Донского» за 1916 год находит «Ивана Дмитриевича Филиппова, делопроизводителя Донецкого окружного земельного совета, коллежского регистратора» 153.