Николай Непомнящий - 100 великих загадок Индии

Шудры в данном памятнике отделяются от автохтонных нишадов и ставятся выше их.

Кроме такого определяемого арья-брахманами распределения социальных позиций, есть также указания на два реально существовавших традиционных занятия нишадов, а именно рыболовство и корабельное дело.

Первое является естественным занятием древних племен, которое продолжает до сегодняшнего дня играть наряду с охотой большую роль в их хозяйственной жизни, однако второе заставляет задуматься. Если это были экономически неразвитые «низкие», с точки зрения арьев, лесные варварские племена, то как они могли быть связаны с корабельным делом? Не является ли такое краткое упоминание у Ману ключом к раскрытию возможной связи нишадов с цивилизацией Хараппы? Мы не имеем оснований связывать (даже отдаленно гипотетически) древних арьев с кораблестроением, но, если памятник дхармической литературы предписывает какому-либо народу заниматься этим делом, на это следует обратить особое внимание: ведь своды дхармических законов подытоживали и обобщенно закрепляли в форме религиозных канонов те реалии жизни, которые существовали в обществе. Кораблестроение было известно населению ареала Хараппской цивилизации, что заставляет думать не только о значительном количественном, но и об экономическом участии нишадов в составе этого населения и в его хозяйственной деятельности.

Как давно уже предположили исследователи, словом «нишада» определялась целая группа автохтонных народов северо-западных областей, но все же ряд указаний заставляет безошибочно включать предков бхилов в их число. Возможно, они входили в состав протоавстралоидного по расовому типу мундаязычного субстратного слоя, хотя, по некоторым антропологическим данным, исследователи сближали их с дравидоязычными ченчу, причисляли и к дравидийскому типу, и к додравидийскому, и к северным веддоидам. Такая разница во взглядах определяется не только тем, что ученые придерживаются неодинаковых методологий, но и тем, что среди бхилов реально выявляются группы, являющиеся носителями неоднородных антропологических типов.

В истории раджпутских княжеств бхилы играли немалую роль. Все исследователи подчеркивают их почти обязательное участие в сражениях, которые вели раджпуты за независимость своих княжеств от иноземных захватчиков, и в междоусобных войнах. Бхилы под водительством своих князей воевали и с самими раджпутами, отстаивая исконные земли. Будучи побеждаемы, они или сохраняли права вассалов на условиях выплаты князьям дани и служили в их армиях, о чем свидетельствуют раджпутские хроники, или входили в состав населения княжеств, превращаясь в низкокастовых сельских жителей, либо продолжали жить в своих лесных деревнях, поставляя победителям продукты собирательства и охоты.

Судя по ряду упоминаний в пуранах и в хрониках раджпутских династий, между бхильской воинской верхушкой и кшатрийско-раджпутской знатью неоднократно заключались браки, что сообщало бхилам право на присвоение своим родам династийных имен раджпутов.

Более того, смешение с бхилами шло и на уровне рядового кшатрийства, в результате чего в некоторых областях Западной Индии есть группы бхилов, внешне почти не отличающиеся от раджпутов. Это смешение длилось и в эпоху могольско-раджпутских войн, в результате которых группы раджпутов иногда вынуждены были уходить в горы и оставались жить там с бхилами, воспринимая их образ существования и женясь на бхилках.

В современном Раджастхане большинство бхилов заселяют целые районы штата, но часть их селится при кастовых деревнях в отдельных поселках-бхиладах, иногда сохраняя статус небольших групп зарегистрированных племен, а иногда приняв фактически положение членов низких каст, и занимается батрачеством, некоторыми видами ремесел (преимущественно плетением). Во время праздников и ярмарок они охотно играют на барабанах и других народных музыкальных инструментах.

Каждый индус мечтает хотя бы однажды в жизни пройти обряд ритуального омовения в водах Ганга. Особенно близ Варанаси – одного из семи священных индуистских городов, которому уже давно перевалило за две тысячи лет

Погребальный обряд на Ганге

Среди сотен тысяч паломников, ежегодно устремляющихся туда со всех концов Индии и даже из других стран, всегда много стариков, безнадежно больных и немощных. Они приезжают в священный город в надежде умереть: согласно поверью, смерть среди бесчисленных храмов и других святынь, связанных с легендами и сказаниями о боге Шиве, открывает душе усопшего прямую дорогу в рай.

На берегу реки, в двух специально отведенных местах, известных под названиями Марнкарника и Харисчандра, оборудованы специальные площадки для погребальных костров, где ежедневно под чтение мантр десятки тел отошедших в мир иной предаются огню.

На свой промысел члены секты «агора» выходят, как правило, ночью. Под покровом мрака они собираются у погребальных костров, устраиваемых, как принято, на специальных кладбищенских площадках за пределами человеческого жилья. Там они копаются в золе, разыскивая останки человеческой плоти.

Кто такие «агора», знает далеко не каждый индиец. Большинство даже не ведает о жутком культе. А вот корреспондент индийского еженедельника «Уик» Канхаиа Белари изучил секту досконально. Он много дней провел в Варанаси среди каннибалов, беседовал с ними и по результатам этих встреч опубликовал брошюру, ставшую бестселлером.

По признанию одного из членов секты Баба Гамбири Вира, за одну ночь он съедает… «до двух фунтов сырого человеческого мяса». Недавно этому сектанту исполнилось 47 лет. Из них 15 лет он исповедует страшный культ каннибализма. В секту Баба привело, как он говорит, посланное ему свыше «знамение», заставившее покинуть жену и двоих детей. Оставив родные места, Баба отправился в Кримкун – место средоточия последователей секты «агора». Там он прошел все ступени религиозного посвящения. Он ел мертвых собак, считающихся в Индии нечистыми животными, к которым представителям высших каст запрещено даже прикасаться. А затем очередь дошла и до человеческих тел.

Если с мясом животных у сектантов особых проблем нет, то с человечиной – сложнее. Чаще всего они вылавливают плывущие по Гангу трупы, нередко используют случаи, когда усопшего некому предать огню на погребальном костре. При этом сектанты весьма разборчивы: например, они ни за что не дотронутся до трупа бывшего преступника. Согласно учению «агора», секс также является необходимой составной частью ритуалов. Считается, что это занятие укрепляет магическую силу сектантов, которая называется «саикини» и «мохини».