Александр Богданов - Краткий курс экономической науки

Сложность и широта производственных отношений проявляются особенно сильно в развитом меновом хозяйстве. Так, например, при господстве капитализма устанавливаются постоянные общественные отношения между людьми, никогда не видавшими друг друга и часто не имеющими даже никакого представления о тех прочных нитях, которые связывают их между собой. Берлинский биржевик может иметь акции какого-нибудь южно-американского завода. В силу одного только факта владения этими акциями он получает ежегодную прибыль с этого предприятия, т.-е. часть продукта, созданного трудом южно-американского рабочего, или, что практически равносильно этому, часть ценности его продукта. Между берлинским биржевиком и южно-американским рабочим устанавливаются, таким образом, невидимые общественные отношения, которые и должна исследовать экономическая наука.

«В общественном отправлении своей жизни люди вступают в известные, от их воли не зависящие отношения — производственные; отношения эти всегда соответствуют данной достигнутой ступени развития их материальных производительных сил» [2] Карл Маркс, К критике политической экономии. , т.-е. общественно-технических или общественно-трудовых отношений людей к внешней природе. Это значит, что люди в процессе борьбы с внешней природой необходимо становятся в такие отношения между собой, которые соответствовали бы условиям и способам этой борьбы: охота, например, требует других способов сотрудничества, чем грандиозные оросительные работы скудных влагой местностей; современное машинное производство ставит рабочих в другие взаимные отношения, чем основанная на ручном труде мануфактура. «Совокупность этих производственных отношений, — продолжает Маркс, — образует экономическое строение общества; оно есть реальное основание, на котором возвышается правовая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства обусловливает собой процесс жизни социальной, политической и духовной вообще».

С точки зрения этих идей, составляющих сущность теории исторического материализма, экономические отношения жизненно-необходимы; они неизбежно складываются в зависимости от степени развития производительных сил и образуют поэтому основное строение общества — канву, на которой вышиваются все многообразные и сложные узоры общественно-трудовой жизни человечества. Политическую экономию можно поэтому с полным правом назвать наукой об основном строении общества .

Говорим ли мы о широких исторических перспективах или о развитии общественного сознания, обсуждаем ли мы вопросы внешней политики или религии, — мы никак не можем оторваться от экономических связей общества, от его основного строения: мы неизменно должны пользоваться выводами экономической науки. Нашу науку, вследствие этого, можно считать основной в системе социальных наук. В этих науках она играет такую же роль, как физика и химия при изучении всех органических и неорганических процессов. И если ботаник, зоолог, астроном и агроном окажутся безоружными, не усвоив выводов физики и химии, то в такое же положение попадут социолог, историк и юрист, если им чужда политическая экономия.

Более того. В такое же положение попадает в этом случае каждый гражданин, желающий активно участвовать в общественной борьбе и работе.

Как и всякая наука, политическая экономия возникает первоначально из практических потребностей человечества в его трудовой борьбе с природой. На известной ступени развития общества создается такое положение, что люди попадают под власть своих общественно-трудовых отношений. Над человеком, над его трудом и благосостоянием начинают господствовать рынок, конкуренция, колебания цен и целый ряд других экономических явлений; к ним он принужден во что бы то ни стало приспособляться, они как бы обращают его в своего раба. Понятно, что это должно порождать стремление к познанию всех этих явлений — к познанию, которое дало бы возможность их предвидения и целесообразного воздействия на них. Этим и объясняется тот факт, что политическая экономия, как наука, стала развиваться лишь в XVI–XVII в. в., как раз тогда, когда рост менового хозяйства принес с собою стихийную власть рынка и денег над людьми.

По своей основной задаче, экономическая наука занимается изучением общественно-трудовых отношений между людьми. Но она не может, однако, не касаться при этом других сторон процесса производства: она необходимо должна принимать во внимание его техническую и идеологическую сторону, поскольку от той и другой зависит его развитие.

Мы уже указали, что именно развитием технических способов производства определяются экономические отношения вообще. Ясно, до какой степени важны для нашего исследования факты технической жизни. Если мы не примем в расчет таких явлений, как технический переворот конца XVIII века, как изобретение паровой машины и механического ткацкого станка, или как применение пара к мореплаванию и т. п., то мы не поймем целого ряда экономических явлений первостепенной важности.

То же самое относится к идеологии. Все ее формы: речь, познание, нормы обычая, права, морали, политический строй и т. д. представляют на деле в жизни общества организационные орудия . Таким орудием, является в процессе производства, например, речь, при помощи которой работнику указывается его место и роль в труде и без которой этот труд приносил бы плоды вавилонского столпотворения. Такую же организующую роль играют нормы права, когда они устанавливают и закрепляют барщину, даже ритмическая музыка или пение «дубинушки», когда они координируют трудовые усилия людей.

Сами идеологические формы возникают, как сказано выше, из технических условий производства и экономических отношений; но, раз появившись, они, как орудия организации, в свою очередь, оказывают влияние на технику и экономику, именно — они способствуют или же накладывают путы на развитие производства. Экономической науке, вообще говоря, нет никакого дела до догматов католической церкви; но коль скоро эта церковь становится опорой отживающих феодально-крепостнических отношений, коль скоро она этим самым становится поперек пути более прогрессивным, с точки зрения политической экономии, отношениям капиталистическим, наша наука не может не учитывать этого факта.

Общественные отношения не представляют чего-либо постоянного, неизменного; они непрерывно изменяются, как все в природе. В их изменениях выражается или прогресс, или упадок силы общества, победа общества над природой или природы над обществом. Было время, когда люди жили маленькими, тесно сплоченными общинами, независимыми друг от друга; тогда производственные отношения были очень узки и несложны, а распределительные сводились к прямому распределению; теперь человеческие общества громадны, экономические отношения в высшей степени сложны; но между прошлым и настоящим устанавливается непрерывная цепь развития. Бывали факты и другого рода — когда сила общества в борьбе с природой падала, обширные общественные связи порывались, экономические отношения становились более узкими и несложными; тут науке приходится прослеживать другую непрерывную цепь изменений, цепь не развития, а упадка, деградации. В вопросах развития и деградации — весь интерес науки, потому что наука есть одно из орудий человечества в борьбе за жизнь, за развитие.