Любовь Семенова - Сказкотерапия: от бублика до ватрушки

Даже облакам, впитавшим горячность солнца и равнодушие луны, так кажется. Порой.

— Ой-ой-ой! — вскрикнула маленькая девочка, заметив, что натворила. — Надо их срочно все собрать! Срочно! А то мама расстроится.

Дело в том, что девочка, оставшись дома одна, решила поиграть в бал. Как водится у маленьких девочек, игрушек был целый ящик, но все же недостаточно. На балу должно быть много гостей. Очень много.

И тут девочка вспомнила про японскую фарфоровую куклу, что пылилась у мамы за стеклом, не принося никакой практической пользы. Девочка поступила находчиво, когда принесла табуретку из кухни, залезла на нее, словно прирожденный акробат, и вскрыла стеклянный шкафчик, как самый настоящий шпион. Кукла была очаровательна и вполне заслужила звание Королевы бала. Не то что старая Стелла, у которой были волосы непонятного цвета, от перекрашивания, и странная кожа, полинявшая после эксперимента по омоложению.

Раскачиваясь на табуретке, как обезьяна перед прыжком, девочка потянулась к кукле. Но обезьяны в конце концов прыгают, а вот девочка чуть не упала. В последний момент она схватилась за полку обеими руками и свалила большую жестяную банку, раскрашенную затейливыми узорами каких-то восточных стран.

Банка с довольным треском открылась, и из нее рассыпались и заскакали, как градины по стеклу, разноцветные бусины. Немного полюбовавшись полетом кругляшков, девочка издала тот самый ой-ой-оистый вопль. Позабыв, что всегда больше любила роль Джейн, маленькая девочка, как самый натуральный обезьяний вожак, прыгнула с табуретки.

Но бусинки уже успели разбежаться и затаиться в углах, под шкафом и батареей. Они озорно поблескивали из тени, приглашая девочку поваляться вместе с ними.

— Вот так мы и создаем себе проблемы, — философски вздохнула девочка и принялась ползать по полу. Бусинки играли с ней, выскальзывая из рук в последний момент, раскатываясь и сталкиваясь. Девочке порой казалось, что она слышит их тонкий смех.

В конце концов ей надоело бурчать под нос, и маленькая собирательница бусин, как расшалившаяся кошка, повалилась на бок и, урча от удовольствия, начала сама играть с бусинами, подкидывая их вверх, заставляя крутиться на месте, выкладывая узоры, тут же разрушаемые мощным дуновением ветра из тучи, которую мастерски изображала маленькая девочка.

Странный писклявый смех слышался все яснее. Девочка уже начала подозревать, что у нее, как обещала мама, звенит в голове оттого, что, заигравшись, она снова забыла про обед.

Но тут одна из бусинок сама взлетела в воздух и начала раздуваться, меняя цвет, словно чванливый мыльный пузырь. Смех доносился из бусины.

Когда девочка решила, что бусинка так и будет раздуваться всю оставшуюся жизнь, пузырь лопнул, и из него, продолжая хихикать, вылетело маленькое существо с алыми растрепанными волосами и двумя еле различимыми крылышками за спиной.

— Фея Игрунька, — всхлипывая от смеха, представилось существо. — Здорово ты меня раскрутила! До сих пор голова кружится! Хе-хе.

— Ага, здрасьте.

Девочка, как любой верящий в чудеса человечек, сразу приняла существование феи, но никак не могла определиться, какое обращение у фей в ходу.

— Отлично поиграли! — веселилась тем временем фея. — Обязательно как-нибудь повторим. Ну а сейчас мне пора. Исполню твое законно заработанное желание и поскачу.

— А разве феи скачут? — удивилась девочка. — Ой, а что за желание?

— Еще как скачут! Почище ведьм! — усмехнулась Игрунька. — А желание — любое! За то, что ты умеешь всю себя отдавать игре. Но желание одно! Подумай хорошенько!

— Вот как оказывается полезно уметь играть!

Девочка округлила глаза, совсем как мама, когда та удивляется, и почесала затылок, совсем как папа, когда тот задумывается.

Какое желание загадать? Можно попросить новую куклу, такую же красивую, как мамина японская, только чтобы руки-ноги двигались. Или попросить пять килограммов тех конфет, что папа привозил из командировки.

Но, посмотрев на расползшиеся по углам бусинки, девочка поняла, чего хочет. Чтобы мама не расстраивалась.

— Правильно, — кивнула притихшая фея и, кивнув девочке, исчезла.

На том месте, где стояла фея, оказалась банка, полная бусинок. А рядом с банкой поблескивала катушка с прозрачными нитками, серебристая иголочка и застежка для бус в виде дракона, нюхающего цветок.

— Так-так, — протянула девочка, закатывая и без того коротенькие рукава платьица. — Говорите, исполняете желания?

Когда поздно вечером родители девочки вернулись домой, она уже спала. Тихонько посапывала и улыбалась, сжимая в руках фарфоровую японскую куклу из шкафа.

Выйдя на кухню, родители потихоньку заговорили:

— Мне давно пора перестать играть в куклы, — сказала мама. — Я лучше туда вазочку поставлю.

— А я насыплю туда конфет, — хитро улыбнулся папа, вытаскивая из сумки разноцветный сверток.

— Ой! — совсем как маленькая девочка, воскликнула мама. — Что это?

На столе лежали яркие бусы, а рядом с ними, прямо на столешнице, были нарисованы три веселые рожицы, призванные изобразить маму, папу и девочку.

Мама взяла в руки бусы, приложила к себе и расцвела.

— Смотри, какая удивительная застежка!

— Дракон нюхает цветок, — прошелестело облако, заглянувшее в тот момент в окно квартирки, и срочным образом изменило форму.

Дальняя комната, где пылились в темноте шляпы, а мыши тихонько чихали по углам, вдруг заполнилась звуком. Звук исчез так же быстро, как и появился.

Удивленные мыши уставились на пол, подергивая усиками.

На полу, освещенная лучиком луны, привлеченной, как и мыши, странным звуком, лежала Булавка: тоненькая, серебряная, с головкой из драгоценного камня. Она пошевелилась и еле слышно вздохнула.

Мыши, сгрудившиеся в кучку неподалеку от нее, расступились. К мерцающей и всхлипывающей на полу Булавке подошел огромный серый Мышь.

— В чем дело? — поинтересовался он, пытаясь разглядеть подслеповатыми глазами драгоценную головку Булавки.

— Ах, ты ничем не сможешь помочь мне, уважаемый Мышь, — снова вздохнула Булавка.

— Это почему же? — нахмурился Мышь. — Твое желание такое трудноисполнимое?

— Да, — Булавка снова сверкнула и, смолкнув на мгновение, продолжила: — Я хочу не гнуться.

— Не понял, — ответил Мышь.

— Я ж и говорю, не поймете и не поможете, — слегка насупилась Булавка, но все же пояснила: — Всю жизнь меня выгибают и закалывают так, как им удобно. И никто не задумывается, а может, мне бы хотелось остаться прямой и стойкой в этой ситуации. Я уже отчаялась. Хочу быть совсем негнущейся.