Сергей Клычков - Стихотворения

Вечер пройдет и обронит
Щит золотой у ворот…
Кто ж тебя за руку тронет,
Кто же тебя позовет?

Те же, как веточки, руки,
Те же росинки у глаз…
Только теперь и разлуки
Не посулят ни на час…

Юность — пролет голубины
Сердце — пугливый сурок!
То лишь краснеет рябина
В стрекоте вещих сорок!

На речке вода убывает,
Ольхой розовеет погост,
И день, как весной лишь бывает,
Встает поутру во весь рост…

Как взбиток, белеется пена,
В два пальца свистят кулики,
И роща взошла по колена
В поемные воды реки…

Весна раскидала кладинки,
От моста лишь сваи торчат,
И стукают льдинки о льдинки,
Как чарки в застольи стучат…

А солнышко! — Словно с разбегу,
С холма из-за лысых ракит
Свою золотую телегу
Все выше и выше катит.

И редко, средь синего взгорья,
Привстанет под облако в тень
Вздохнуть, от зари да на зорю
Звеня бубенцами весь день…

Пухлый снежок словно заячьи лапки,
Красное солнышко — заячья кровь.
Как виноватые, скинувши шапки,
Смотрят две ели на ворохи дров.

Вёсну и лето тутукали дятлы —
Два душегуба — колун да топор,—
С сосен сшибая зеленые патлы,
С елей срубая зеленый пробор.

Вёсну и лето, и в осень по лесу
В прохолодь пела пила-верезга.
Некуда деться полесному бесу,
Некуда лосю укутать рога.

И не заметил никто, как в тумане
Рос из земли за сугробом сугроб,
Заступ-могильщик на грудь глухомани
Насыпь — змею земляную — нагреб.

Выбег на насыпь нечаянно ночью,
Рельсу попробовал на зуб барсук:
Эх и в каком это вырос урочье
Этот без листьев и веточек сук!

Фыркнул и с ветром смахнулся с дороги,
В норке свернулся в щетинистый ком.
Жадно следил, как шевелятся ноги
Сосен, упавших под топором.

В норке тепло, как в избе, и уютно,
Пахнет сосновой смолою песок.
Только беда вот: все ждешь поминутно,
Кто бы с обоих крылец не поджег.

В сумерках в снег залегла и загробла
Девы-зари золотая коса,
И над зарею по вечеру облак —
Словно над печью на пялках лиса…

В сумерках вдруг заорет, что есть духу,
Бык однорогий — шальной паровоз;
Выйдет на вырубку верба-старуха,
Поросли крестит и шепчет под нос.

Ели оденутся в заячьи шубки,
Выпадут звезды, как заячий след,
И на накат от саней по порубке
Сыпется иней и с инеем свет.

Давно тому железную дорогу
Вели у нас среди лесных болот…
…В кустах нашли последнюю берлогу
И в ней двух медвежат — сирот…

Смешные два такие медвежонка,
Уж больно были глупы и малы…
…И с той поры таежную сторонку
Сковали рельсы, словно кандалы!

…Пушистый мох закрыл следы и тропки,
Нахмурил бровь в сухмень сосновый яр,
Когда от искр из паровозной топки
С конца в конец прошел большой пожар…

…Ушли медведи, и подались лоси,
На гари леший обернулся в пень…
…И самому мне тоже довелося
Перескочить за дедовский плетень…

…Теперь столбы шагают из болота,
Неся в руках стальные провода,
И в ноги им спадает позолота,
Плывет с реки осенняя слюда…

…Совсем в сторонке лес стоит как нищий,
Гнусаво тянет про себя аминь!..
…Взойдет луна и словно что-то ищет
И цедит сверху золото и синь…

…И у села, куда в овес нежатый
От облака ложится полусвет,
Играют золотые медвежата,
И бродит бурый муравьед…

Иду в поля за Божьей данью
На голоса привольных птиц.
Ах, я устал клониться ниц,
Тая надгробное рыданье
У человеческих гробниц…

Еще пылает мак, как пламя,
Как душ непогребенных след,
Но нет отчаяния — нет;
И в узелочке за плечами
Такой неизъяснимый свет.

И я слежу живые звенья
С зари летящих журавлей —
То вестники грядущих дней
Отдохновенья и забвенья
И обновления полей…

Глядят нахмуренные хаты,
И вот — ни бедный, ни богатый
К себе не пустят на ночлег,—
Не все ль равно: там человек
Иль тень от облака, куда-то
Проплывшая в туман густой;
Ой, подожок мой суковатый,
Обвитый свежей берестой,
Родней ты мне и ближе брата!
И ниже полевой былинки
Поникла бедная душа:
Густынь лесная и суглинки,
Костырь, кусты и пустоша —
Ой, даль моя, ты хороша,
Но в даль иду, как на поминки!
Заря поля окровенила,
И не узнать родимых мест:
Село сгорело, у дороги
Стоят пеньки и, как убогий,
Ветряк протягивает шест.
Не разгадаешь: что тут было —
Вот только спотыкнулся крест
О безымянную могилу.

Монастырскими крестами
Ярко золотеет даль.
За прибрежными кустами
Спит речной хрусталь.

За чудесною рекою
Вижу: словно дремлет Русь,
И разбитою рукою
Я крещусь, крещусь.

Вижу: скошенные нивы,
По буграм седой костырь,
Словно плакальщицы, ивы
Склонены в пустырь.

По лесам гуляет осень,
Мнет цветы, стряхает лист.
И над нею синь и просинь
И синичий свист.

Та же явь и сон старинный,
Так же высь и даль слились;
В далях, в высях журавлиный
Оклик: берегись!

Край родной мой (все, как было!)
Так же ясен, дик и прост, —
Только лишние могилы
Сгорбили погост.

Лишь печальней и плачевней
Льется древний звон в тиши
Вдоль долин родной деревни
На помин души, —

Да заря крылом разбитым,
Осыпая перья вниз,
Бьется по могильным плитам
Да по крышам изб…

У моего окна такая высь и ширь,
Такая тишина, отрада и обилье:
Под ношей гнется сад, за ним, как плат, — чигирь,
А по бокам дубки стоят, сложивши крылья.

Забудь же, друг, беду, сгони с унылых глаз
Печаль и глянь без слез хоть раз с любовью:
Звезду прекрасную принес вечерний час
И свет для нас зажег у изголовья.

О, тих ты и прозрачен, синий полог звезд,
И я живу, живу, — не ожидая срока.
И лишь, как памятка о родине далекой,
Вдали с крестами деревянными — погост.

Лежат там пахари, степные косари,
Переодетые в солдатские шинели,—
И запеклись уста, и щеки посинели,
И очи на зарю, но холодней зари.