Норбер Кастере - Моя жизнь под землей (воспоминания спелеолога)

Лучше всего и без всяких комментариев привести рассказ самого Бидегена: "Во время спуска я боялся только одного, как бы кабель, поддерживающий контейнер, не пересекся с гораздо более тонким тросом моего самоподъемника, не прижал его к скале и не перерезал. Роковое падение в пустоту не сулило ничего, кроме гибели. В голове неотвязно звучали слова, сказанные Кастере после выхода из пропасти: "Подъем контейнера будет исключительно опасным… Я хорошо взвесил свои слова…" И все же мой спуск прошел без каких-либо помех, и я добрался до металлического гроба, застрявшего под проклятым выступом. Я передавал команды по ларингофону, [46] Ларингофон — разновидность микрофона телефонного аппарата. и после коротких спусков и подъемов в конце концов мне удалось придать контейнеру то положение, которое я считал наилучшим для преодоления выступа. Все готово. Подъем!

Спиной к стене, отталкивая тяжелый гроб руками и ногами, мне удалось освободить его, и он поднимается, придавливает меня, но все же идет вверх. Полметра… Еще полметра… Так, преодолевая метр за метром, мы поднимаемся оба".

Этот кошмарный подъем, при котором Бидеген ежесекундно рисковал жизнью, длился тринадцать часов. Он добился желаемого, но, выбравшись на поверхность, упал без чувств. Через два дня при молчании собравшихся, среди которых находились официальные лица департамента Верхней Гаронны, семья Лубана получила последнее утешение, проводив прах Марселя до кладбища его родного селения.

Итак, наша экспедиция 1954 года в Пьер-Сен-Мартен была эпилогом этой страшной драмы.

Увы, эта пропасть стоила жизни лучшему из нас. Но спелеология — это не только опасный спорт, но также сложная и увлекательная наука. В пропасти Пьер-Сен-Мартен кроме сбора многочисленных образцов были произведены геологические и минералогические наблюдения. Наблюдались, изучались, регистрировались различные физико-химические и метеорологические явления (эрозия, температура, воздушные потоки, туман, конденсация, ионизация). Мы были уверены, что фауна пещеры будет очень бедной из-за большой высоты над уровнем моря и постоянно низкой температуры (четыре градуса) и что вряд ли удастся найти что-нибудь кроме некоторых видов троглобий, [47] Троглобиями называют представителей пещерной фауны, обитающих только под землей, т. е. не встречающихся вне пещер на поверхности земли. Как правило, у них редуцированы глаза и пигмент, зато сильно развиты органы осязания и обоняния. приспособленных к суровым условиям существования.

Несмотря на все эти домыслы, урожай оказался отличным: восемь различных троглобий, полуводных-полуназемных, из которых две особи принадлежали к новому виду, который доктор Рене Жаннель, профессор музея, назвал в память Марселя Лубана (Alhaenops loubensi). Эти существа — представители живших когда-то на поверхности земли животных, исчезнувших с нее миллионы лет назад — живые "окаменелости" подобно знаменитой рыбе целаканту. [48] Целакант — рыба из группы кистеперых, очень древних, почти полностью вымерших рыб. Собственно целакант (Coelacanthus) известен только как ископаемая рыба, встречающаяся в верхнепермских и мезозойских отложениях, но к отряду Coelacanthiformes (или к группе Coelacanthi) относятся очень редкие современные представители кистеперых — лятимерия и малания, — которых тоже называют целакантами.

Однако больше всего нас интересовала гидрогеология. Открытый Лубаном на дне пропасти неизвестный поток очень заинтересовал специалистов, и это придало практический интерес дальнейшим исследованиям. Наши опыты с окрашиванием воды показали место выхода подземного потока на поверхность, оказавшееся в семи километрах от пропасти и на тысячу двести метров ниже в долине. Этот подземный поток можно каптировать и использовать, отведя его воды по туннелю до самых турбин электростанции так, чтобы он падал на них с высоты шестисот — семисот метров.

Конечно, нам очень хотелось вновь спуститься в пропасть и достигнуть ее дна в зале, названном залом Верна. В этом зале было еще ответвление, в которое мы рискнули зайти вместе с доктором Мерейем, Балландро и Моэром и прошли по нему около километра, но нас остановила глубокая водная преграда, а лодок с собой не было.

Несмотря на наше горячее желание поскорее вернуться в Пьер-Сен-Мартен, ждать нам пришлось очень долго: возникли пограничные затруднения. Где находится пропасть — во Франции или в Испании? На этот деликатный вопрос было практически невозможно ответить, и его удалось уладить лишь через шесть лет. Было признано, что входное отверстие пропасти находится на территории Испании, однако всего в двадцати двух метрах от границы! Пропасть оказалась французской на протяжении двух километров шестисот метров и испанской на протяжении одного километра. Эта удивительная пропасть, как бы оседлавшая границу, может считаться франко-испанской.

Такое странное положение (однако не единственное, поскольку между Венгрией и Чехословакией также существует пещера Аггтелек-Домица длиной восемнадцать километров, [49] Аггтелекская пещера, или Домица-Барадла, находится в Словацком Карсте на границе Венгрии и Чехословакии. Большая часть пещеры, собственно Аггтелекская пещера, или Барадла, расположена на территории Венгрии. Меньшая часть — Домица, открытая позднее (в 1926 г.), принадлежит Чехословакии. Общая длина пещеры 22 км. соединяющая обе страны) создало настоящий острый конфликт, из-за которого мы до самого 1960 года не могли добраться до "своей" пропасти.

Наконец именно в этом году мы сделали то, что могли сделать гораздо раньше. Оставив дипломатические пути и попытки получить официальное разрешение, мы очень легко и очень эффективно объединились с испанскими спелеологами, то есть с людьми, которым так же, как и нам, хотелось поскорее спуститься в "запретную" пропасть.

С этого момента все препятствия удалось устранить, все стало возможным, и 7 июля 1960 года началась так долго и досадно задерживаемая экспедиция, наконец удовлетворившая желания испанских и французских спелеологов и давшая сенсационные результаты.

Но прошло слишком много лет, чтобы можно было восстановить и собрать французский отряд в прежнем составе. Из старых участников были только Лепине, Бидеген, Дельтейль и Моэр, которые ввели новичков Клота, Сонье и Казилласа. Квеффелек тоже остался верным нашему отряду и явился вместе со своей лебедкой, которую он по этому случаю еще усовершенствовал.

Что касается лично меня, то, взяв на себя хлопоты и заботы по организации и ответственность за успех экспедиции, я решил ограничить этим свою задачу и не спускаться более в пропасть. Шесть лет перерыва и ожиданий, как неоправданных, так и непростительных, не могли, конечно, слишком сильно отразиться на людях тридцатилетних, но мне к этому времени стукнуло уже шестьдесят, а это плохо для спелеологии, для которой "важнее всего, чтобы вам было двадцать лет".