Владимир Мезенцев - Чудеса: Популярная энциклопедия. Том 2

— И остаться живым?

— Разумеется.

— А как остановить сердце?

— Я давил на сонную артерию, точнее на каротидный синус, и чувствовал, будто теряю сознание. Я впадал в полулетаргию, пульс почти не прослушивался, дыхание почти на нуле. Только так можно выдержать под землей и не задохнуться.

А вот еще один, почти фантастический рекорд человеческих возможностей. Беспристрастным и компетентным свидетелем его был известный болгарский ученый Георгий Лозанов. В 60-х годах нашего столетия, уже в то время, когда ученые настойчиво стремились отделить правду от выдумок в достижениях йогов, многие журналы мира обошла фотография, которая, по всей видимости, была заурядной мистификацией.

В полуметре от земли — в воздухе — лежало вытянутое в струнку тело йога Джада из небольшого индийского городка Пуна. Подпись гласила, что этот йог наглядно демонстрирует явление так называемой левитации — подъем тела на высоту… мысленным усилием (!). Что же рассказал об этом профессор Лозанов? Находясь в Индии, он вспомнил о подозрительной фотографии и попросил руководителей одного из научных учреждений в Бомбее показать ему Джада. Йог приехал в Бомбей и согласился продемонстрировать перед Лозановым свое искусство. Болгарский гость был во всеоружии: он снял «вознесение в воздух» на кинопленку. И пленка подтвердила невероятное!

Значит, левитация?! Нет, конечно, Джад научился выполнять необычайно трудное физическое упражнение — совершать своеобразный прыжок в Воздух за счет мгновенного сокращения спинных мышц. Это было не парение в воздухе, а редкостный рывок вверх с одновременным распрямлением тела. Джад поведал, что научился этому у старика-йога из Бенгалии. И научил такому же прыжку своего молодого ученика.

В 1955 году один индийский йог и его шестилетний сын показали свое искусство гостям из Советского Союза. Картина была редкостная. Взрослый йог лег без рубашки спиной на битые стекла. На грудь ему положили доску, а на нее встали 12 человек. Вслед за тем по доскам на грудь йога въехал грузовой автомобиль, после чего тот поднялся без видимых следов каких-либо травм.

Пожалуй, из всего того, на что способны йоги, самое большое впечатление производит их захоронение. Действительно, как может человек длительное время находиться под землей в состоянии острого кислородного голодания? Подземный склеп, в который помещают йога, заливают цементом, и находящийся там кислород с неизбежностью расходуется на дыхание.

Когда ученые стали детально и тщательно проверять условия захоронений йогов, они обратили внимание прежде всего на это обстоятельство. И надо прямо сказать, среди проверяющих господствовало мнение: вот тут-то мы и «подловим фокусников». Так или иначе, но приток свежего воздуха должен быть! Однако самые тщательные проверки показали: йоги в условиях захоронения действительно довольствуются минимальным количеством живительного кислорода. Обычный, неподготовленный человек этого не перенесет. Значит, и здесь мы встречаемся с особого рода тренировкой организма, с еще неведомыми нам резервами живой природы.

Индийский ученый Ананд исследовал, как замедляется процесс обмена веществ у такого «заживопогребенного» йога, который был способен находиться в течение 8–9 часов в герметически закрытой стеклянной коробке. Потребление кислорода йогом составляло в среднем во время эксперимента 13 литров в час и падало иногда даже до 10 литров, тогда как до эксперимента было 19,5 литра в час. Это, по-видимому, связано с сильным расслаблением мускулатуры. Ведь обычно во время отдыха, даже во время сна мускулы у людей не вполне расслабляются, отчасти остаются в напряженном состоянии, что требует затраты энергии. Йог мог расслабляться в гораздо большей степени.

Ученые, проверявшие йогов, установили, что и полной остановки сердца у них не происходит. Большинство их добиваются такого эффекта, повышая давление в грудной клетке при помощи сжатия мускулов живота и груди. При этом исчезают пульс и звуки сердечных сокращений, прослушиваемые стетоскопом. Однако электрокардиограмма показывает: сердце продолжает работать, хотя и в очень замедленном темпе.

Для объяснения такой выносливости организма многие исследователи привлекают гипотезу об анабиозе, то есть о таком состоянии, когда все жизненные процессы протекают в слабо выраженном виде. Широко распространенный пример подобного состояния — зимняя спячка некоторых животных.

Однако многое тут еще остается загадкой для науки. Пока… но не для адептов суеверия. Для них все ясно: «Это от бога… Здесь что-то есть… Сверхъестественное, чудесное…»

Мужчины раскладывают на площади дрова и зажигают большой костер. Как только дрова сгорят, на пышущие жаром угли вступают босыми ногами женщины. Под звуки неистовой музыки они выполняют на огне ритуальный танец. А когда они выходят из раскаленного круга, на ногах танцовщиц нет и следа ожогов, хотя температура углей достигает 400–500 градусов! Удивительно? Еще бы? Но бог тут не причем.

Люди, ходящие по огню, с давних времен известны у многих народов Земли. У историка древнего Рима Плиния есть описание ежегодных торжеств, посвященных богу Аполлону, когда после жертвоприношений люди проходили по огню. Об этих же празднествах в честь Аполлона вспоминает Вергилий в «Энеиде». По сообщениям Страбона, жрецы богини Артемиды также совершали этот обряд, не получая никаких ожогов.

Ежегодно уже в наши дни такой обряд совершается в Болгарии. Он приурочен к христианскому празднику святых Константина и Елены — покровителей здоровья и плодородия. Этот древний религиозный обряд называют здесь несторианским.

Повидавший несколько лет назад танцы на огне болгарский журналист Святослав Славчев побеседовал с одной из участниц этого обряда:

— Давно ты ходишь по огню?

Невена ответила: с двенадцати лет. Помолчала и добавила, что вообще-то впервые пошла в десять лет, но сильно обожгла ступни, и родная бабка три недели лечила ее травами, смешанными с козьим молоком и отрубями. А потом, через три года, научила внучку несторианству.

— Как тебе удается все это?

— Сама не знаю. Заиграет музыка, и мне кажется, что кровь уходит из моих ног, ступни становятся как деревянные, и я иду по углям, как во сне лечу над красной землей. Все лечу и лечу.

— А не боишься?

— Чего бояться? Дело привычное. Брат мой Димитр, в деревне, на руках по огню ходит. И ни разочка не обжегся.

… Снова заиграли волынки. Эта музыка, тягучая, пронзительная, тягостная, хоть кого» выведет из равновесия. Старший из огнепоклонников, Тодор, лет сорока, с черными блестящими глазами, махнул нам рукой: довольно, мол, расспрашивать. И они двинулись к кострищу. Под звуки исступленной, беснующейся мелодии танцоры медленно прошагали туда, где грозно тлел в темноте круг из пурпурных огней, кратер метров шести в диаметре. Живой коридор, по которому они прошествовали, вмиг сомкнулся. Тодор неторопливо пересек круг огня, вернулся обратно и сразу же пошел по краю круга. Шел он вразвалочку, будто бы не ощущая сумашедшего жара под ногами, и так равнодушно глядел окрест, на сотни изумленных, искаженных, с вытаращенными очами лиц, что я подумал: а не трюк ли все это огненное действо?