Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1994 год

В ее глазах затлел странный злой огонек.

— Ты отведешь меня обратно — и мой отец выпорет меня. Но я убегу опять, и опять, и опять!

— Но зачем тебе нужно убегать? — спросил я в недоумении. — Тебе некуда идти. Какая-нибудь тварь сожрет тебя.

— Ну и что? — ответила она. — Может быть, я хочу, чтобы меня сожрали.

— Зачем же тогда было убегать от этой птички?

— С инстинктивным желанием жить трудно совладать, — призналась она.

— Но почему тебе хочется умереть? — спросил я с укоризной. — Женщины Котха счастливы, и у тебя есть все, что и у них.

Ее взгляд блуждал по широкой равнине. — Что у них есть? Еда, питье и сон? — ответила она странным голосом. — Этим обладают даже животные.

В замешательстве я провел пятерней по голове, продирая густые волосы. Мне доводилось выслушивать подобные рассуждения, высказываемые в самых различных вариантах на Земле, но сейчас я впервые услышал их из уст обитательницы Альмарика. Эльта отрешенно продолжала, словно обращалась не ко мне, а говорила сама с собой:

— Мне тяжело жить. Я не подхожу, как другие, для этой жизни. Я все время сталкиваюсь с ее острыми углами. Я ищу что-то, чего нет и никогда не было.

Испытывая неловкость от этих слов, я собрал в кулак тяжелую волну ее волос и, запрокинув ей голову, посмотрел в лицо. Встретившись взглядом с ее таинственными глазами, я разглядел в них мерцание, раньше никогда не замечаемое.

— Мне было тяжело, пока не появился ты, — сказала она. — Сейчас мне еще тяжелее.

Пораженный, я отпустил ее, и она отвернулась от меня.

— Но почему я сделал все еще хуже? — спросил я в изумлении.

— Из чего состоит жизнь? — возразила она. — Неужели наше существование можно назвать жизнью? Неужели, помимо физического благополучия, ничего не имеет значения?

Еще больше озадаченный, я опять почесал голову.

— Знаешь, — сказал я, — на Земле мне встречалось много людей, которые неустанно стремились к какой-то туманной мечте или идеалу, а я именно здесь, на Альмарике, ощутил полное удовлетворение жизнью.

— Мне показалось, что ты не такой, как остальные, — сказала она, по-прежнему не глядя на меня. — Когда я увидела тебя, раненого и закованного в цепи, с этой гладкой кожей и странными глазами, мне подумалось, что ты должен быть нежнее остальных мужчин. Но ты такой же грубый и свирепый, как и остальные. Ты проводишь дни и ночи, убивая животных, участвуя в драках или шумных попойках.

— Но этим же все занимаются, — запротестовал я.

Она кивнула.

— Выходит, мне нет места в этой жизни. Лучше умереть.

Я ощущал беспричинный стыд. Мне вдруг открылось, что земной женщине жизнь на Альмарике показалась бы невыносимо грубой и ограниченной, но совершенно невероятно, что такие же чувства может испытывать местная уроженка. Если другие женщины Котха и хотели большей нежности со стороны своих мужчин, то никак этого не выказывали. Судя по всему, им было достаточно, что у них есть кров и защита, и они безропотно сносили грубое обращение со стороны сильного пола. Я подыскивал слова и не находил их. И внезапно ощутил всю свою неотесанность и грубость, свое примитивное варварство и в замешательстве встал.

— Я отведу тебя назад в Котх, — сказал я беспомощно.

Она пожала красивыми плечами.

— Что ж, если хочешь, можешь посмотреть, как отец выпорет меня.

Ко мне вдруг возвратился дар речи.

— Он не выпорет тебя, — отпарировал я со злостью. — Если он тронет тебя хотя бы пальцем, я сломаю ему хребет.

Она быстро взглянула на меня, в расширившихся глазах мелькнул внезапный интерес. Моя рука вдруг сама собою обвилась вокруг ее стана, голова приблизилась вплотную к прекрасному лицу, и я пристально посмотрел ей в глаза. Ее губы раскрылись, и если бы это безмолвное мгновение длилось чуточку дольше, то не знаю, что бы произошло дальше. Но внезапно она побледнела, и из раскрытых губ вырвался крик ужаса. Ее глаза что-то увидели за моей спиной, а воздух вдруг наполнился биением крыльев.

Я резко повернулся и тоже увидел над нами в воздухе множество темных форм. Яги! Крылатые люди Альмарика! Я считал рассказы о них почти мифами, и вот они здесь, загадочные и ужасные. Вскочив на ноги, я схватил разряженный карабин словно дубину. У меня не было времени рассмотреть их подробнее. Они были чернокожими, жилистыми, с мощной мускулатурой. Сложением напоминали обычных людей, если не считать огромных кожистых, словно у летучих мышей, крыльев, растущих из плеч. На них не было никакой одежды, только набедренные повязки. Короткие изогнутые клинки служили им оружием.

Когда передний яг с поднятым ятаганом устремился вниз, я привстал на носки и с размаху ударил его карабином. От удара ложе карабина разлетелось в щепки, а узкий череп яга треснул словно яичная скорлупа. В следующее мгновение нападавшие роем закружились в воздухе вокруг нас, а кривые лезвия засверкали со всех сторон словно вспышки молнии: огромные крылья мешали им нападать одновременно.

Вращая над головой ствол карабина, ломая и отбивая сверкающие клинки, я нанес одному из ягов скользящий удар по черепу, и он без чувств упал к моим ногам. Вдруг позади раздался отчаянный крик Эльты, и натиск ослабел.

Я застыл на месте, а вся стая, набирая высоту, устремилась на юг. В руках одного из ягов корчилась и визжала стройная фигурка, умоляюще простирая ко мне руки. Эльта! Они выхватили ее из-за моей спины и теперь уносили прочь, навстречу неведомой участи в черной цитадели тайн далеко на юге. Яги мчались по небу с огромной скоростью, и стая уже почти скрылась из виду.

Я стоял в беспомощности, не зная, что предпринять, как вдруг у моих ног что-то зашевелилось. Одна из моих жертв села, в изумлении ощупывая голову. Я уже мстительно занес ствол карабина, чтобы выбить ему мозги, как вдруг в голову пришла мысль, вызванная той легкостью, с какой похититель Эльты поднялся в воздух со своей ношей.

Вытащив из ножен кинжал, я вздернул пленника на ноги. Распрямившийся, он оказался выше меня, с такими же широкими плечами; его мускулистые конечности были скорее стройными, чем массивными. Слегка косящие глаза рассматривали меня немигающим взглядом ядовитой змеи.

Гуры рассказывали, что яги говорят на языке, похожем на их собственный.

— Тебе придется пронести меня по воздуху вслед за твоими товарищами, — сказал я.

Он пожал плечами и произнес необычно резким голосом:

— Ты слишком тяжел, и я не смогу тебя поднять.

— Тем хуже для тебя, — ответил я мрачно и, развернув его, вспрыгнул ему на спину и обхватил ногами поясницу.

Левой рукой я сжал ему горло, а правой кольнул кинжалом в бок. Он устоял под моей тяжестью и расправил громадные крылья.

— Взлетай, — прорычал я ему в ухо, кольнув его острием кинжала. — Лети, черт тебя побери, или я вырежу тебе сердце!