Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1994 год

И.Х.— Вообще-то с помощью наших приборов можно реально обогатиться на пляжах, после сезона. Сколько людей теряют обручальные кольца и всякого рода драгоценности с бриллиантами и без них — в песке и на небольшой глубине. Один американец два сезона провел с подводным прибором на берегу моря — в каком штате уж не помню — и нажился...

А.С.— Есть масса золотых месторождений, которые в древние времена разрабатывали, а потом оставляли. Мне рассказывали, что такие места есть, скажем, на Дальнем Востоке. И вот если такие приборы, как «Фишер», работают на небольшие самородки, то это реальная помощь старателям.

И.Х.— Я уверен, что современная инженерия способна создать прибор, который будет обнаруживать клады на очень больших глубинах. Но сколько он будет стоить кладоискателю? Никакие найденные монеты не окупят его... Собственно, такие приборы-искатели, видимо, уже есть. Но они не выходят за пределы определенных ведомств — военных, космических. Вот «Фишер», например, однозначно вышел из подобных стен. Взята одна недорогая схема и разработана для массового производства. Будем надеяться, что со временем «простой» кладоискатель достигнет и океанских глубин. По крайней мере, перспективы в нашем деле — необозримые...

— Мы забыли Наташу, которая присутствует здесь не случайно, Наташа, вы сейчас возглавляете Международное общество «Подводный мир», а это значит — вы человек, близкий журналу «Вокруг света». Расскажите, как ваше общество связано с кладоискательством?

H.Ш.— Хотелось бы сначала поговорить об эмоциях, которые сопровождают процесс поиска, об увлекаемости, что ли, человека. Вот нас с Андреем ( Андрей еще и координатор научных программ «Подводного мира») попросили дать рекомендацию на «Фишер» на примере раскопок в Москве, в районе Тушина. Там — селище XII — XVI веков. Археологические работы велись в связи со строительством метромоста. Мы начали очень удачно, сразу нашли старинные металлические предметы — нож, ключи, бляшки от поясного набора и другие веши, интересные археологам. Андрей бегает, наблюдает, прибор надрывается, пищит — сигналов очень много. Прибор обступили рабочие с раскопок, одним словом, чувствуется общее эмоциональное напряжение... Все это лишний раз подтверждает, что поиск — научный или любительский — всегда интересен человеку. И сегодня кладоискательство развивается очень быстро. Вот пример. Только мы начали работать на селище, как к нам в общество приходит приглашение из Западной Чехии на международный конкурс кладоискателей... Этот конкурс проводится уже третий год, собирает очень авторитетный круг людей со всего мира (многие из них участники и международного конкурса подводных фильмов); это и праздник, и семинары, а главное — общение, которое очень полезно всем...

И.Х.— Если мы наберемся опыта, если у нас будут прибыли (мы не собираемся вечно спонсировать свою же фирму), то сможем и в России организовать нечто подобное. Еще хочу сказать, что, сотрудничая с таким изданием, как ваше, с обществом «Подводный мир», наша фирма с радостью примет участие в какой-либо поисковой экспедиции, предоставит свои приборы, поможет деньгами. Ради науки, ради сохранения культурного наследия.

Н.Ш.— Вот только сегодня, идя к вам в редакцию, мы обсуждали идею одной интереснейшей экспедиции, которую собираемся организовать...

А.С.— И пригласим участвовать в ней журнал «Вокруг света».

Беседу вели Л.Чешкова и П.Сирота

Когда идет речь о высокоразвитых странах Запада, то мы не задумываясь причисляем к ним и Японию. Для нас это, правда, Дальний Восток, но мы говорим: Запад. Зато жители Гавайских островов и тихоокеанских штатов США именуют Японию вместе с Китаем и Кореей странами Дальнего Востока, хотя именно от них она расположена на Дальнем Западе.

Конечно, с экономической точки зрения японские морские и воздушные порты, крупные города, железные и автомобильные дороги, универмаги, банки, офисы, университеты напоминают такие же учреждения стран Западной Европы и Северной Америки. Разве что надписи сделаны иероглифами, а не буквами. А ведь любая страна Востока всегда имеет свой ярко выраженный — в каждой стране свой, но в целом именно типично «восточный» колорит.

Стоит вплотную познакомиться с духовной, художественной и религиозной жизнью японцев, с их храмами, обрядами, традиционным театром, старинными танцами и музыкой, и вы обнаружите множество черт, сходных с Кореей, Китаем, Индией. И все это будет абсолютно не похоже на то, что мы видим у народов Запада. Зато попытайтесь войти в семейный быт японца, вникнуть в атмосферу, царящую у его домашнего очага, и вы найдете такие черты, которые не определите однозначно ни как западные, ни как восточные. Их придется назвать специфически японскими.

Малыш — не русский, не японец, не немец, не китаец: он просто человечек. С любым другим таким же человечком из любой страны он легко найдет в игре общий язык. Лишь подрастая, овладевая языком матери, а с ним и нормами поведенческой культуры, он постепенно становится маленьким немцем, японцем или китайцем. И все же, пожалуй, можно сказать, что маленький японец раньше и прочнее становится японцем, чем маленький немец — немцем. Очень уж специфичные и даже жесткие требования предъявляет ему вся обстановка традиционного японского дома. Пол, покрытый абсолютно чистыми циновками, по которым ходить можно только в носках. Тапочки, которые надо надеть, выходя на дощатую веранду. Деревянные сандалии-гэта, в которые следует переобуться, сходя с веранды во двор. Оклеенные промасленной бумагой ширмы-сюдзи, заменяющие стекла и занавеси; при любом неосторожном прикосновении в них появляются дырки. Раздвижные картонные перегородки-фусума вместо внутренних стен, полностью звукопроницаемые, так что волей-неволей будешь стараться вести себя тихо... Все это сызмальства воспитывает в японских детях навыки очень сдержанного, дисциплинированного, нешумного поведения, аккуратности, чистоплотности, педантизма. В семье доминирует культ отца — работника, кормильца, безоговорочного авторитета во всех вопросах; кланяться отцу ребенка начинают учить, как только он сможет держать голову. Наказания, особенно физические, очень редки. Но всеобщие укоряющие взоры, долгие сетования о причиненных старшим огорчениях действуют куда сильнее, чем шлепки и взбучки. По крайней мере на ребенка, начинающего осознавать себя японцем. Хотя сам он этого еще и не знает.

Японский ребенок чувствует свою связь с домом, семьей, с родителями, с бабушками и дедушками еще, наверное, и благодаря таким существующим лишь в Японии праздникам, как праздники детей. Весной — 3 марта — отмечают «Праздник девочек». Истоки его восходят к VI — VIII векам; еще его называют Хина Мацури — «Праздник кукол-хина» и Момо-но сэкку — «Праздник цветения персика». Для девочек устраивают полочки с куклами, с которыми они играют в дни праздника. Основных кукол две: император и императрица (в прошлом — жених и невеста). Праздник девочек — не государственный, но его обязательно отмечают в семьях. Причем первую полочку девочке дарит бабушка, мамина мама. От многих японок мы слышали, что куклы-хина они хранят всю жизнь. Это и символ связи с родительским домом, и память о детстве. И даже память о старших, уже ушедших, — бабушке и дедушке.