Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1994 год

Другой тип надгробных сооружений, встречающийся на многих некрополях Устюрта, — уштас. Они напоминают горизонтально вытянутые ступенчатые пирамидки. Наиболее ранние из них датируются XIV веком. На их боковых гранях обычно изображен боевой пояс с подвешенным к нему клинком в ножнах. Ранние уштасы оставлены туркменскими скотоводами, населявшими эти земли в эпоху Золотой Орды. Этот тип памятников дожил на Устюрте и Мангышлаке до XX века. Казахские уштасы богато украшены растительным орнаментом.

Третий тип погребального памятника — стелы-кулпытасы. Я уже упоминал, что в основе этих надгробий лежит идея антропоморфного изваяния. На некоторых кулпытасах некрополя Сейсен-ата XX века, установленных над женскими погребениями, изображены прически из множества кос с подвешенными к ним украшениями-оберегами. Кулпытасы на могилах мужчин несут барельефные изображения боевого пояса, ремесленных орудий, нередко боевого коня и, конечно, оружия. На древних кулпытасах можно увидеть кинжалы, топоры-балта, луки, стрелы; на более поздних — шомпольные ружья-мултуки, а также луки и топоры.

Четвертый тип погребальных памятников — сагана, прямоугольные каменные ящики из очень крупных плит. Такой ящик устанавливали на поверхности земли и перекрывали мощной каменной крышкой-плитой. Иногда на крышке сагана ставили каменный шлем. Шлем воина. На Сейсен-ата сохранились сагана, наружные стены которых покрыты рельефными изображениями живых существ. В одном случае — это лучник в высоком головном уборе, натягивающий лук, в другом — лошади и боевое оружие. Эти сагана, датируемые XIV — XV веками, были нам крайне интересны: ведь изображения человека на погребальных памятниках Устюрта и Мангышлака очень редки.

Есть на Сейсен-ата, так же как и на других могильниках, сагана-тамы. Это своеобразные мавзолеи — прямоугольные массивные сооружения, не имеющие крыши. Они появились в конце XVIII века. Внутренние стены сагана-тамов украшали богатым орнаментом. Иногда в него искусно вписывали предметы домашнего обихода: самовар, чайник, чашки, треногу, чугунный котел, орудия труда... На одном таком памятнике, что на некрополе Уали, мастер-декоратор сообщает в стихах, что «...создатель этого сооружения происходит из общины простого казахского рода Адай; все похороненные здесь люди также адайцы; увы, смерти не миновать никому, даже много лет избегавшего ее Коркута-ата (герой эпического сказания. — Л.Г.) постиг тот же конец... Слава Аллаху, ушедшим мы возвели памятник, пусть вечно служит им этот дворец... живые по невежеству обманывают себя, желая нажиться скотом; вы, любящие труд, смотрите вперед, разве на ваших ладонях мало мозолей, поэтому и здесь изображены знаки труда».

Все новые и новые страницы жизни Устюрта раскрывало перед нами бейт Сейсен-ата. Мы с опаской поглядывали на уже приблизившуюся грозовую тучу, но оторваться от этой каменной летописи не было сил. Наше внимание переключилось на мавзолеи. Обычно их сооружали на возвышенных местах, и они были видны издалека. Наиболее ранняя группа мавзолеев — XIV век — известна на западных чинках Устюрта. Это портальные мавзолеи Космола. Один из них частично сохранился, другой разрушен полностью.

Традиция возведения мавзолеев в северо-восточном Прикаспии дожила до наших дней. Подлинным произведением искусств является, например, мавзолей Латипова, построенный в 1990 году. Он сооружен на некрополе Сейсен-ата из плит розовато-белого ракушечника, имеет удлиненные пропорции и строгие классические формы, перекрыт изящным щлемовидным куполом. Мавзолей настолько легок и, если так можно выразиться о погребальном памятнике, жизнерадостен, что мысли о смерти как-то отступают и, растворяясь, уходят вместе с миражами прочь...

Наиболее ранний мавзолей некрополя Сейсен-ата сложен из каменных плит, имеет внушительные размеры и выглядит весьма архаично. По кладке, размерам и пропорциям он аналогичен мавзолею Домбаул в Джезказганской области Казахстана. Последний датируется IX—XIII веками. Возможно, для могильника Сейсен-ата эта дата слишком занижена, поскольку большинство исследователей истории архитектуры относит наиболее раннюю группу сооружений этого кладбища к XIV веку. Однако в центре Сейсан-ата существует курган эпохи раннего железа, и это позволяет предположить, что захоронения совершались здесь задолго до эпохи Золотой Орды.

Приверженность к древним местам погребений в целом характерна для кочевников Устюрта и Мангышлака. Многие средневековые некрополи основывались близ курганов VII века до н.э. — IV века н.э. Такие курганы входят в ядро некрополей Космола, Утеш близ поселка Сай-Утес, Сейсен-ата и других.

Но вернемся к мавзолеям, монументальные силуэты которых так часто видит путешествующий по пустынным землям Устюрта и Мангышлака.

Внутренние стены мавзолеев, возведенных в прошлом и нынешнем веках, богато орнаментированы. Здесь среди красочного растительного узора можно увидеть изображения оружия, щитов, домашней утвари, одежды; почти обязательно присутствует самовар. А также такие реалии сегодняшней жизни, как «Жигули», «ромб» — знак выпускника института, стол с телефоном и газетами на нем...

Наружные стены мавзолеев, возведенные из гладко обтесанных плит известняка, были превосходным полотном для художника. Острым предметом он процарапывал фигуры лошадей, чаще жеребцов — в профиль, на скаку, с маленькой головкой, на шее подвешен тумор, служивший оберегом; сцены борьбы всадников, охоты на горного козла. Прямая линия от лука или ружья означала полет стрелы или пули к телу жертвы. Как в детском рисунке.

А вот на южном берегу Мангышлакского залива стены мавзолеев и сагана-тамов часто украшают изображения парусных кораблей и баркасов. Г.С.Карелин — известный исследователь северо-восточного Прикаспия XIX века — полагал, что рисунки судов украшали погребения пиратов, которыми тогда славился этот угол Каспия. Русские рыбаки, купцы-рыбопромышленники нередко попадали в плен к этим разбойникам моря. Их продавали затем в Хорезм, предварительно подрезав кожу на пятках и набив туда щетины, чтобы пленник не мог убежать. Только с возведением форта Новоалександровский с пиратством на Каспии было покончено.

Обычно каждая группа погребальных памятников маркируется родовым знаком — тамгой. Для адаевского рода, самого многочисленного из кочевых родовых групп Устюрта и Мангышлака, тамгой служила стреловидная фигура, составленная из трех черточек, острием обращенная вверх. На стенах одного мавзолея неподалеку от города Шевченко изображены, в непосредственной близости друг от друга, до десятка различных тамг. Это скопление тамг напомнило мне, когда я их увидел, эпизод из романа Мухтара Ауэзова «Путь Абая», в котором описывается случай формального примирения враждующих родовых групп во время похорон родового старейшины. Тамги, виденные мною, тоже, очевидно, были оставлены представителями разных родов.