Жак Пикар - Глубина 11 тысяч метров. Солнце под водой

Акваланг позволяет достичь глубины 40–80 метров в зависимости от тренированности пловца и степени допустимого риска в каждом отдельном случае. Не так давно швейцарский математик Ганс Келлер из Винтертура разработал систему принципиально нового акваланга, позволившего самому автору выдержать во время испытаний давление, соответствующее глубине 300 метров! Этот аппарат замечателен тем, что позволяет избежать долгой декомпрессии. Ганс Келлер еще не сказал своего последнего слова и покамест не раскрыл своего секрета. В момент, когда пишутся эти строки, появились сообщения о том, что он намерен погрузиться глубже 300 метров. [7] В 1964 году Ганс Келлер погиб во время испытания своего акваланга. — Прим. пер. От всей души пожелаем ему удачи, хотя я знаю, что он полагается не на удачу, а на строгие расчеты и разработанную методику.

Человек пока что не научился добывать кислород непосредственно из воды подобно существам, обитавшим в море в незапамятные времена; у человека есть только один путь в глубины океана — водонепроницаемая кабина.

Результаты Биба разом обнадеживали и разочаровывали. Обнадеживали тем, что приоткрыли окно в морскую пучину; а разочаровывали потому, что подводный дирижабль мог в любой момент оказаться опасной ловушкой. Кроме того, он не позволял садиться на дно, да и техника управления никак не могла удовлетворить поставленным задачам. Было очевидно, что в будущем придется изыскивать иные варианты.

Никто из моряков не отнесся тогда всерьез к этой проблеме. Дело в том, что конструктор-профессионал считал вполне достаточным, если его подводная лодка могла спуститься на 10 метров глубже подлодки потенциального противника. Двигаясь в этом направлении, флотские специалисты выигрывали каждый год по нескольку метров, но принцип соревнования не менялся.

И вот швейцарский инженер-физик, к тому же в прошлом аэронавт, предлагает совершенно иное решение, найденное, как мы уже сказали, в начале века, но тем не менее остающееся и теперь пока единственным путем к сверхглубинам. Профессор Пикар переделал свой стратосферный воздушный шар в подводный дирижабль: легкая алюминиевая гондола превратилась в тяжелую стальную кабину; гигантский шар, вмещавший 14 тысяч кубических метров углеводорода, превратился в маленький поплавок объемом всего в несколько десятков кубических метров, наполненный бензином; канатный гайдроп был заменен стальной цепью; иллюминаторы во много раз утолщены; система же регенерации воздуха оставлена прежней. Так родился батискаф.

Поиск начался в ноябре 1848 года, когда первый батискаф, названный ФНРС-2, совершил свое первое погружение на 1380 метров.

Итак, началом этой истории следует считать тот день на заре XX века, когда профессор Пикар, тогда юный студент Высшей политехнической школы в Цюрихе, прочел отчет немецкой океанографической экспедиции на «Вальдивии» и у него зародилась мысль о батискафе. Сорок лет спустя, 3 ноября 1948 года, построенный им батискаф совершил близ острова Сантьягу в архипелаге Зеленого мыса долгожданное погружение. Ведомый автопилотом аппарат достиг глубины 1380 метров и затем поднялся на поверхность.

Сорок лет прошло от рождения идеи до ее воплощения. В 16 часов 29 минут профессор Пикар, стоя на палубе бельгийского грузового судна «Скальдис», увидел, как его творение вынырнуло из пучины, и воскликнул: «Вот он!» Без сомнения, эта минута знаменовала важнейшую веху в истории ФНРС-2; она предвещала обширную программу проникновения человека в глубины океана; вселяла новую уверенность в тех, кто перед лавиной трудностей усомнился в конечном успехе; освящала усилия тех, кто предвидел в батискафе прототип аппаратов, способных исследовать море на любой глубине. Одним из них впоследствии стал «Триест». Многие государства вложили тогда солидные суммы в разработку глубоководных проектов, в том числе проекта «Нектон», осуществленного позже в 1959–1960 годах…

Но тогда было еще только 3 ноября 1948 года. Что произошло в тот день? Бельгийское грузовое судно водоизмещением в 3500 тонн доставило в тропики и спустило за борт странного вида стальной шар, наполненный бензином, который опустился на целую милю и поднялся назад на поверхность. Об этом эпизоде уже было много написано, поэтому мы напомним его в общих чертах.

В один из дней 1937 года на приеме, устроенном в Брюсселе университетским фондом, король Бельгии Леопольд III обратился к моему отцу с вопросом:

— Профессор Пикар, расскажите, пожалуйста, над чем вы сейчас работаете?

Дело в том, что отец Леопольда III король Альберт I в свое время активно интересовался исследованиями отца и, в частности, оказал ему содействие в организации полетов в стратосферу в 1931–1932 годах. Профессор Пикар занимался в ту пору разработкой некоторых аппаратов, выглядевших не слишком привлекательно. Заветным его желанием оставалась постройка батискафа.

— Ваше величество, — ответил мой отец, — я работаю сейчас над проектом научно-исследовательской подводной лодки, способной опуститься на большие глубины — порядка четырех тысяч метров.

Король был заинтригован. Он задал еще несколько вопросов и под конец пожелал отцу успеха. Вернувшись в свою лабораторию, Пикар собрал сотрудников и объявил им:

— Господа, я рассказал королю о батискафе. Теперь у нас нет другого выхода, кроме как построить его…

Так было положено начало.

В 1937–1939 годах при Брюссельском университете была создана лаборатория высоких давлений, где начали испытывать модель новой конструкции; вычертили проект; были даже заказаны и получены отдельные детали. Но тут грянула война, и работы застопорились до 1946 года.

До войны лабораторию финансировал Бельгийский национальный фонд научных исследований (ФНРС) — тот же, что выделил средства на полеты отца в стратосферу. В знак признательности отец назвал свой воздушный шар в его честь: ФНРС-1. Однако, когда профессор Пикар завел речь о батискафе, идея показалась дирекции Фонда столь смелой, что она не решилась сразу одобрить ее. Отец прибег тогда к тактической хитрости, «обрабатывая» по очереди различные комиссии Фонда. Сперва на заседании Комиссии естественных наук директор задал вопрос, заинтересован ли Фонд иметь глубоководный аппарат, с борта которого можно вести наблюдения на морском дне.

— Я не прошу сейчас выделять деньги на этот проект и не вдаюсь в подробности, возможно ли его осуществление, — добавил он. — Я спрашиваю лишь, хотим мы иметь его или нет.

Ответ, естественно, был положительный. Затем директор перешел к технической комиссии:

— Как вам кажется, осуществим ли проект? Мы не спрашиваем сейчас ни о размерах кредитов, ни о ценности аппарата для развития океанографии.