Фарли Моуэт - От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку

Никогда еще столь высокопоставленный прелат не удостаивал своим визитом Новый Свет. По сути дела, на протяжении большей части своего существования христианская община альбанов на Западе либо вообще обходилась без пастыря, либо ее возглавлял расторопный прелат, буквально разрывавшийся между разными приходами. И вот наконец свершилось просто невероятное: далекие князья церкви вспомнили об альбанах и решили вернуть долг за столь долгое пренебрежение ими.

Как только ког вошел в залив Сент-Джордж Бэй, епископу Эрику предстала панорама обширного амфитеатра окрестных холмов, поросших густыми лесами и поднимавшихся на высоту более тысячи футов. А на вершине отдельно стоящего холма, отступившего на несколько миль в глубь территории от единственной безопасной бухты, высились две большие каменные колонны, обращенные вверх, словно персты древнего великана, погребенного под холмом [149].

Судно неторопливо вошло в бухту, и епископ заметил, что во многих местах лесные дебри граничили с прекрасными пастбищными лугами, которые были особенно обширны в устьях нескольких ручьев и речек, впадавших в залив. А вдоль узкой прибрежной полосы теснилось столпотворение всевозможных жилых и хозяйственных построек.

Следуя своим курсом, ког с епископом на борту обогнул Санди Пойнт острова Флат Айленд и чинно бросил якорь в превосходно защищенной гавани, лежавшей позади острова. Жители заметили приближение судна еще за несколько часов, и возле бревенчатых построек на Санди Пойнт, этого подобия деревни на Альбе, собралась целая толпа.

Епископ со своим клиром могли заметить весьма немногочисленные следы процветания и достатка, в которых жили обитатели Альбы, за исключением праздничных одежд и украшений, которые красовались на многих встречающих. А в остальном это были скромные люди, статус которых оценивался по числу голов крупного рогатого скота на пастбищах да количеству всевозможных запасов провизии, хранившихся в объемистых погребах и кладовых. И если епископу раньше не приводилось заглядывать в списки товаров, доставлявшихся в порты Балтики судами, которые вели торговлю с Альбой, он наверняка был бы введен в заблуждение.

А между тем эти поставки включали в себя едва ли не самые крупные партии моржовых бивней. Портовые чиновники и купцы делили между собой поистине княжеские прибыли от богатого импорта, тогда как церковь не получала ровным счетом ничего от доходов, на которые она считала себя вправе претендовать. И одной из главных задач миссии Эрика было попытаться выправить несправедливую ситуацию.

Когда добытчики «валюты» впервые проникли в залив Таскер Бэй, они, без сомнения, подумали, что попали прямо на неиссякаемую жилу моржовой кости. Однако прошло немного лет, и они поняли, что настоящая неиссякаемая жила находилась в каких-нибудь ста милях к западу. Это был архипелаг Магдален Айлендс, именовавшийся в старину Рамеа, а теперь распоряжением администрации провинции Квебек переименованный в Иль-де-ля-Маделейн.

Еще в конце XVIII в. на Магдаленовых островах существовала самая грандиозная колония моржей, когда-либо обнаруженная на земном шаре. В старину одной этой колонии было более чем достаточно, чтобы удовлетворить основную часть потребностей Европы в моржовой кости и прочих продуктах моржового промысла. И уж о чем другом, а об этом епископ Эрик наверняка тоже был хорошо информирован [150].

Во время его пастырского визита, продолжавшегося, кстати сказать, более года, епископ объездил большую часть земель Альбы на Западе. Мы можем не сомневаться, что по возвращении в Европу он без промедления доложил своему начальству обо всем, что видел и слышал. Не исключено, что его доклад до сих пор хранится где-то в лабиринте архивов Ватикана, но слухи о путешествии Эрика в Новый Свет начали быстро распространяться в церковных, морских и купеческих кругах Западной Европы. И если само существование и местоположение Альбы еще недавно было тайной, теперь оно более не могло оставаться таковой.

Начиная примерно с 900 г. климатические условия на западе Атлантики стали постоянно улучшаться, лето становилось все более долгим и теплым, зимы короткими и мягкими, а шторма — далеко не столь частыми и бурными. К 1100 г. в этом регионе произошли весьма серьезные изменения, в большинстве своем благотворно повлиявшие на жизнь альбанов.

С тунитами же судьба обошлась не столь милостиво. Туниты Ньюфаундленда были в первую очередь охотниками, кормившимися промыслом морских млекопитающих. Основным объектом их промысла были ледяные тюлени (лысуны и хохлачи), которые каждую весну собирались в колонии, насчитывавшие несколько миллионов голов, на паковых льдах залива Св. Лаврентия, где они рожали и выкармливали детенышей. После того как изменение климата повлекло за собой общее потепление, льдов в заливе Св. Лаврентия стало меньше, толщина их заметно уменьшилась, и большие льдины перестали служить надежными «детскими садами» для тюленьего молодняка. В результате этого большинство тюленей практически покинуло Внутреннее море, ибо им приходилось теперь выводить детенышей на паковых льдах Арктики вдоль северного побережья Лабрадора [151] .

После ухода тюленей, выводивших потомство на льду, некоторые туниты последовали за ними на север. Оставшиеся претерпели существенные метаморфозы, в этническом отношении настолько ассимилировавшись с альбанами, что они стали практически неотличимы от них.

Образ жизни самих альбанов тоже претерпел резкие изменения. Потепление климата привело к резкому сокращению срока службы лодок, обшитых шкурами, а это, в сочетании с доступностью хорошей древесины, способствовало переходу к деревянным судам. Однако постройка деревянных кораблей требовала куда больших затрат времени и труда, и поскольку альбанам теперь не было надобности отправляться в дальние океанские плавания, они начали строить суда небольших размеров.

Эпоха океанских «Фарфареров» окончилась. Альбаны Нового Света стали плавать лишь вдоль побережья.

Нечто подобное происходило в ту эпоху и в Гренландии. Хотя древесину можно было без особых проблем доставлять с Маркланда, гренландцы утратили вкус к строительству кораблей, да в них и не было теперь особой нужды. В результате они, как и альбаны, в своих контактах с Европой стали целиком и полностью зависимыми от иностранных судов.

Теперь трансатлантические плавания стали совершать торговые суда из Англии, Фландрии, Ирландии и портов на Балтике, им и доставались все прибыли от подобной торговли. А моржовая кость пользовалась все возрастающим спросом. Меха и пушнина из Нового Света продолжали (и продолжают и в наше время) вызывать ажиотажный спрос на рынках Европы. Цена на другие статьи «валюты», такие, как кречеты, постоянно повышалась. Хорошие погодные условия, обширные рынки сбыта и стабильные поставки «валюты» были выгодны всем.