Фарли Моуэт - От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку

Том Ли, выражая свое мнение на сей счет, в 1971 г. писал мне:

«В те времена представители Дорсетской культуры были очень немногочисленны, и длинные дома притягивали их к себе, словно магнит. Если бы люди Дорсетской культуры были настроены к чужеземцам враждебно, строители длинных домов вскоре были бы перебиты или в лучшем случае изгнаны. Я убежден, что у нас есть все основания полагать, что европейские мореплаватели мирно уживались с туземцами достаточно длительное время — как минимум, столько же, сколько в более поздние времена — с европейцами во всей Арктике. Сделать это им было даже легче, принимая во внимание близость культур и образа жизни».

В высоких арктических широтах давно наступил август, прежде чем корабль под знакомым названием «Фарфарер» отчалил от лагеря своего клана на берегу Кейн Бейсин. Тяжело нагруженный всевозможными товарами: моржовой ворванью, моржовыми шкурами, бивнями моржей-секачей, шкурами белых медведей и целыми охапками шерстистых шкур мускусных быков, корабль взял курс к родным берегам, где отсутствовал больше года.

Людям на борту судна не терпелось поскорее проделать долгий путь к берегам Сван Фьорда. «Фарфарер» быстро заскользил по волнам вдоль западного побережья Гренландии, и, когда впереди замаячил остров Диско, капитан предпочел идти под его защитой по узкому проливу. Чтобы сократить путь, он держался возле более спокойного наружного берега острова. Капитан поступил так потому, что нутром почувствовал, что теперешняя ясная погода долго не продержится. Путь домой — дело долгое и опасное.

Не успел «Фарфарер» преодолеть и половины пути вдоль опасных западных утесов у берегов Диско, как на ясном голубом куполе небосвода показались облачка — верные предвестники перемены погоды. Свежий бриз, который еще недавно был совсем легким и тянул с северо-запада, стал быстро крепчать и поменялся на северо-восточный. Хвосты облачков растаяли, и по небосводу начала быстро разливаться зловещая тьма. Рулевой покрепче взялся за рукоятки штурвала. Он был бывалым моряком и умел читать знаки небес.

Капитан тоже разбирался в них. На северо-востоке начиналась настоящая буря.

— Правь к берегу, — приказал он. — Держи руль крепче, старина! Мы должны успеть в укрытие к югу от острова, прежде чем этот чертов ветер начнет дуть по-настоящему!

Как только нос корабля повернул в сторону, команда поспешно развернула большой парус. «Фарфарер» тяжело накренился на правый борт, и ветер обрушился на планшир с подветренной стороны. А затем, прежде чем кто-нибудь успел двинуться с места и закрепить парус, ужасный порыв ветра, налетевший со стороны утесов Диско, нанес кораблю такой грозный удар, что он едва не лег на бок. Двое мужчин, выхватив ножи, бросились к парусу, чтобы разрезать его. Но не успели они сделать это, как «Фарфарер» принялся спасаться собственными силами, чтобы не перевернуться. Его мачта, переломившись с оглушительным треском, рухнула за борт, потащив за собой и парус.

Пока команда, орудуя баграми, сумела втащить обратно на борт мачту с лохмотьями паруса, нордистер обрушился на судно всей своей мощью, срывая с обезумевшей поверхности моря белые гребни пены. Подхватив корабль, лишившийся мачты, он погнал его, словно игрушку волн, на юго-запад, в сторону залива Баффина.

Промокнув до нитки и дрожа от холода, люди озирались по сторонам, ища укрытия, где бы можно было обогреться… если им вообще удастся выжить. Капитан крепко держал руль. Согнувшись над румпелем, он преодолевал в себе сильнейшее желание обернуться через плечо и поглядеть назад. Оттуда, из-за кормы, накатывались огромные вспененные валы. Любой из них вполне мог накрыть и унести в пучину его корабль.

Свирепый нордистер [64] дул еще целых трое суток, и все это время бедный «Фарфарер» безвольно носился по волнам под его напором. И вот на четвертый день ветер стал понемногу стихать.

Когда морская ширь начала успокаиваться, сквозь просветы в штормовых облаках вдали справа по борту замаячили горы, увенчанные шапками вечных льдов. А вскоре тучи окончательно рассеялись, проглянуло солнце, и люди на борту «Фарфарера» увидели перед собой громадные, как Вавилонские башни, глетчеры, почти столь же величественные, как и на Кроне. Превозмогая усталость и изо всех сил налегая на весла, они гребли к этой неведомой земле, надеясь найти у ее берегов спасение и укрытие, где «Фарфарер» мог бы переждать новые бури, пока команда заделает пробоины и раны, нанесенные ему штормом. Приблизившись к берегу, они увидели, что оттуда на них с полнейшим безразличием взирают целые полчища моржей-секачей.

Гребцы направили нос «Фарфарера» прямо на берег, и тот мягко уткнулся в полосу гальки между двумя мысами, далеко выступающими в море. И пока женщины наспех готовили первую за целую неделю горячую пищу, мужчины спешно ремонтировали мачту. Соединив два обломка, они обмотали место стыка широкой полосой свежеснятой шкуры. Когда шкура просохла, она дала сильную усадку, сделавшись твердой, как железо. После этого место стыка и трещины тщательно промазали ворванью.

После столь основательной починки корабль был готов к продолжению плавания. Вопроса о том, куда теперь держать курс, даже не возникало. По всей вероятности, Крона находилась где-то на востоке. Так и оказалось. Этот огромный остров лежал совсем недалеко. Оставив за кормой снежные вершины неведомой земли, корабль взял курс на восток, и через каких-нибудь полдня пути впередсмотрящий заметил вдалеке прямо по курсу ослепительное сияние ледяной шапки Суккертоппен Айс Кап.

Итак, «Фарфарер» возвратился в знакомый мир. Остаток пути до Сван Фьорда был привычным и спокойным, насколько вообще могут быть спокойными плавания в этих высоких широтах.

ТАК ИЛИ НЕ СОВСЕМ ЕВРОПЕЙЦЫ ВПЕРВЫЕ УВИДЕЛИ остров Баффин, судить трудно, однако его открытие было просто неизбежным после появления европейцев на западном побережье Гренландии. Хотя ширина пролива Дэвиса достигает 230 миль, горные пики и глетчерные массивы на противоположных его берегах настолько высоки (высота Суккертоппен Айс Кап, например, превышает 8000 футов, а высота горных пиков на противоположной стороне, на полуострове Кап Дайэр, — 7000 футов), что в ясную погоду иногда возникает эффект отраженного сияния. В любом случае судно, совершающее плавание между ними, идет вне видимости земли не более чем полдня.

Вероятно, поначалу открытие этого острова не оказало сколько-нибудь существенного влияния на планы добытчиков «валюты». Новый мир далеко на западе — это нечто неизведанное, а высокие арктические широты — места давно знакомые и очень удобные для промысла. Крайний север еще в течение как минимум полвека продолжал оставаться основным местом промысла для добытчиков «валюты».