Фарли Моуэт - От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку

Но затем они внезапно покинули эти места.

Их неожиданный уход объясняется целым рядом факторов. Один из них — это, по всей видимости, кратковременное, но очень резкое ухудшение климата, которое началось где-то в конце VIII в. и привело к временному восстановлению обширных полей паковых льдов в Арктике [65].

Другим, вне всякого сомнения, явилось появление на европейских рынках нового продукта — дистиллята смолы, получаемого из пней и корней ели, сосны и лиственницы. Стокгольмский деготь, как стали называть этот продукт, начал быстро вытеснять традиционную тюленью ворвань, заменяя ее во многих случаях. Как следствие, цены на ворвань пошли на спад, и так продолжалось до тех пор, пока в начале IX в. они снизились настолько, что перестала даже окупаться транспортировка ворвани морским путем из высоких арктических широт на европейские рынки.

Третьим фактором, повлиявшим на отказ от плаваний на Крайний север, явилось осознание того, что хорошие места промысла моржей существуют и куда ближе — на западе, на берегах залива Баффин Бэй.

Действительно, моржи на полуострове Камберленд, являющемся частью острова Баффин, ближайшего к Гренландии, водились в таком несметном изобилии, что еще в конце XiX в. шотландские китобойные экспедиции добывали свыше 4000 секачей в год в качестве побочного источника дохода к своему основному промыслу — добыче китов. Даже еще в конце 1920-х гг. официальные представители администрации Канады заявляли, что именно в этом районе «имел место самый крупномасштабный промысел моржей во всей Восточной Арктике».

Помимо невероятного обилия моржей, побережье Баффинова залива находилось на добрую тысячу миль ближе к Тили и европейским рынкам, чем промысловые земли в высоких арктических широтах.

Около 800 г., по всей видимости, начался перенос вектора промыслового интереса от высоких арктических широт к водам и побережьям на далеком западе. Еще до конца IX в. неутомимые промысловики — добытчики «валюты», надо полагать, успели обследовать большую часть этого обширного региона, который вскоре сделался их основным охотничьим угодьем.

Добытчиков «валюты», как всегда, в первую очередь интересовали моржи-секачи. А они несметными стадами кишели на побережье Баффинова залива от Камберленд Саунд на юге до Гудзонова пролива на севере, и, более того, в самом заливе и в прилегающих водах. Кроме того, огромные колонии моржей обитали в водах Фокс Бейсин и на островах в северной части акватории Гудзонова залива. Во всех этих районах велся активный промысел, но некоторых добытчиков «валюты» привлекали воды залива Унгава Бэй.

Из сорока пяти фундаментов для домов-лодок, раскопанных на сегодняшний день в Канадской Арктике, пятнадцать расположены на западном побережье Унгава Бэй или возле него.

Фундаменты эти являются далеко не единственными внушительными руинами в районе Унгава Бэй. Здесь же высятся более сорока крупных каменных столбов.

Пирамиды, сложенные из камней, распространены по всей Арктике. Огромное большинство их возведены руками эскимосов и носят название инукшук, что с некоторой натяжкой можно перевести как подобие людей. Инукшуки, как правило, имеют асимметричную форму, высота их достигает 5 футов, и сложены они обычно из считаных каменных глыб, лежащих одна на другой, без всякого цемента. По-видимому, первоначально они служили своего рода дорожными столбами, указывающими пути миграций на бескрайних снежных просторах тундры. Со временем сформировалось и второе их назначение: свидетельствовать о присутствии человека в пустынном царстве вечной зимы.

Ко второму типу пирамид относятся объекты, возведенные первопроходцами, мореплавателями, геодезистами и просто людьми, движимыми синдромом «здесь был Килрой». Подобные сооружения могут быть самой разной величины и формы, но, как правило, представляют собой конические груды камней. Их сравнительно недавнее происхождение нетрудно определить по редким пятнам лишайников, темнеющим на них, тогда как древние объекты сплошь покрыты лишайниками.

Пирамидки или, лучше сказать, сигнальные вышки, о которых мы хотели бы поговорить, встречаются здесь двух типов. Один из них — стела в стиле неолитического менгира, одиноко стоящего камня, которые встречаются по всей западной Европе и особенно многочисленны и величественны на северных и западных островах Британского архипелага. Хотя подобные стелы в Канадской Арктике встречаются довольно редко, некоторые из них все же высятся на западных землях.

Объекты второго типа — это башенки или сигнальные вышки. Они представляют собой симметричные, обычно цилиндрические (хотя иногда встречаются и слегка конические) постройки, внешние стенки которых сложены из камней, подобранных и уложенных (без всякого строительного раствора) с такой тщательностью и даже изяществом, которые сделали бы честь самым искусным каменщикам любой эпохи и культуры. Внутреннее же ядро в большинстве случаев заполнено каменными глыбами и щебнем. Высота такой сигнальной вышки-башни достигала четырнадцати футов (пока они не подверглись разрушениям от рук вандалов), а диаметр — от четырех до шести футов. Массивные, почти несокрушимые для стихий и животных, эти сооружения занимают доминирующее положение над окрестными просторами.

Башни-вышки этого типа обнаружены также на островах северных и западных архипелагов вокруг Британии, в Исландии, на западе Гренландии, на восточном побережье Канадской Арктики, на Атлантическом побережье Лабрадора и, наконец, на Ньюфаундленде. Они часто стоят в гордом одиночестве, но нередко можно встретить рядом и две, и даже три башни. Огромное множество было разрушено почти до основания искателями археологических диковин, которые рассчитывали найти внутри некие послания или хотя бы древние артефакты. Я лично знаю три такие башни, которые были разрушены после 1960 г. Вполне понятно, что внутри их не было найдено ничего интересного; впрочем, я и раньше был убежден, что подобные башни не несут в себе никакой вести. Дело в том, что они сами представляли собой весть, красноречиво повествующую о тех людях, которые возвели их.

Одна из наиболее впечатляющих групп уцелевших башен высится на гряде холмов на острове Ивик, в нескольких милях от реки Пейн. Мне довелось видеть это место только с воздуха, но затем, в 1968 г., Том Ли совершил поездку в те края и написал подробный отчет о ней. Повествование начинается с того момента, как он и Захаризи подплывали к заливу Пейн Бэй в каноэ с юга.