Фарли Моуэт - От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку

Им не удалось обогнуть Рейкьянес, и мимо него проскочила только корабельная шлюпка, на борту которой был Херйольф. Он высадился на берег в том месте, которое сегодня именуется Херйольфс Хейвен. Что же до Флоки, то он перезимовал возле Боргарфьордура, и там они вновь встретились в Херйольфом.

Следующим летом они отплыли в Норвегию, и, когда по возвращении люди расспрашивали их о земле, где они побывали, Флоки отзывался о ней как нельзя хуже, тогда как Херйольф рассказывал о ней и дурное, и доброе, а Торальф заявил, что там с каждой травинки и листочка капает сливочное масло, за что и получил впоследствии прозвище Торальф Сливочный.

Флоки, по всей вероятности, был поздним эмигрантом, решившим перебраться из Норвегии на запад. Дело в том, что ок. 865 г., когда он со своим семейством и всеми пожитками переправился на Северные острова, все лучшие земли уже давно были захвачены прибывшими ранее переселенцами. Тем не менее он все-таки попытался «освятить» землю, как любили в таких случаях говорить норвежцы. Однако вследствие ли откровенной враждебности поселенцев, обосновавшихся здесь прежде него (он ведь, в конце концов, был «знаменитым» викингом), или потому, что здесь погибла (утонула) его дочь, Флоки покинул эти места и вознамерился отправиться дальше на запад.

Приведенный в хрониках рассказ о трех воронах должен убедить читателя в том, что Флоки не знал пути на Тили, однако этот небольшой эпизод — по всей видимости, интерполяция самого автора-хрониста. Флоки отправился к мысу Горн по маршруту, хорошо знакомому многим поколениям мореходов, и, прибыв туда, повернул к югу, продолжив

плавание вдоль побережья. Обогнув Рейкьянес, мыс на крайнем юго-западе Тили, он взял курс на север, к пустынному и мрачному полуострову Дранга. Высадившись на берег далеко в стороне от лучших и наиболее привлекательных земель Тили, он решил обосноваться в Ватнсфьордуре — этом ущелье в горном массиве, угрюмом и неприветливом, как, пожалуй, никакие другие земли на северном побережье Исландии.

На мой взгляд, никому из историков еще не удалось дать убедительное объяснение, почему Флоки выбрал столь малоподходящее место. Я же считаю, что Флоки просто-напросто пришлось поселиться здесь, поскольку все лучшие районы Исландии уже давно были заняты людьми, готовыми дать суровый отпор непрошеным гостям.

Земля, которую «освятил» Флоки, была и остается для скотоводов малопривлекательным краем. Мы уже знаем из старинных источников, что первые переселенцы при виде обилия рыбных запасов в прибрежных водах пришли в такой восторг, что не посчитали нужным создать для своих коров достаточный запас сена на зиму. На самом деле все обстояло несколько иначе: земли в этом краю были настолько бедны растительностью, что запасти сена просто не представлялось возможным, и коровы либо околели от голода, либо были предусмотрительно съедены. Да, эти места вряд ли могли послужить объектом восторгов Торальфа, заявлявшего, будто на Тили с каждой травинки и листочка капает сливочное масло!

Поскольку с наступлением весны ситуация практически не изменилась к лучшему, Флоки, проявив благоразумие, выступил против повторной зимовки в Ватнсфьордуре.

Рассказ хроник о последующих событиях носит не вполне ясный характер. Вероятно, Флоки отказался от мысли устраивать здесь усадьбу, но, не желая и слышать о возвращении в Норвегию с пустыми руками, захотел возместить свои расходы, совершив ряд рейдов на поселения альбанов на южном побережье Тили.

Ему не удалось вновь обогнуть мыс Рейкьянес; возможно, ему помешал сильный шторм, и к тому же он потерял корабельную шлюпку. Корабль его унесло ветром обратно в Факсафлой, где Флоки пришлось зазимовать. Я предполагаю, что он обосновался на одном из маленьких островков возле устья Боргарфьордура, где у него было больше шансов отразить нападения обитателей Тили, настроенных к нему явно недружелюбно.

По всей видимости, экспедиция Флоки во всех отношениях закончилась полным крахом. И следующей весной он отплыл домой, к берегам Норвегии, где отзывался о Тили «как нельзя хуже».

Какое-то время никто из норвежцев и не пытался повторить неудачную попытку Флоки обосноваться на Тили. Однако норвежские пираты продолжали свои опустошительные рейды на побережье острова.

Погожим сентябрьским днем — дело происходило где-нибудь в середине IX в. — «Фарфарер» отправился из Сван Фьорда в плавание, оказавшееся для него последним. Его нос был настолько перегружен строительным лесом, что рулевой с трудом мог видеть нос и все, что открывалось впереди. Корма тоже была перегружена: там теснились всевозможные животные — коровы, пони, овцы и даже стояла клетка с маленькими поросятами. Небольшая команда корабля с грустью следила за тем, как судно уходило в море из до боли знакомой гавани, на протяжении вот уже нескольких поколений служившей родным домом их клану.

«Фарфарер» отправлялся уже в четвертое плавание за это лето. Во время первого из них он переправил большинство крепких мужчин клана на Крону, чтобы они незамедлительно начали там строительство новых домов в Сандхейвене, одном из фьордов юго-западного побережья острова. В следующие рейсы он перевез туда же женщин, детей, стариков, собак, домашние пожитки, всевозможные орудия и сельскохозяйственный инвентарь.

Когда же судно входе своего последнего плавания обогнуло мыс Горн, его капитан изменил маршрут, взяв курс в лагуну Истхейвен. Он сделал это для того, чтобы сообщить людям, остающимся в порту, что клан Сван Фьорда отправляется на запад, на новые земли.

Впрочем, жители Истхейвена тоже узнали новости, которыми им не терпелось поделиться с гостями. Всего неделю назад здесь, в устье гавани, опять появлялись эти ужасные кнорры. И хотя на этот раз они не пытались войти в нее, сидевшие в них норманны грозно потрясали своими копьями, выкрикивая всевозможные проклятия и живо описывая, что они сделают со всяким вестменом, который только попадется им в руки. А на рассвете следующего дня мародеры напали на одно из крестьянских хозяйств, расположенных к западу от гавани. К счастью, их удалось отбить, но, увы, дорогой ценой: шестеро крепких мужчин из отряда самообороны погибли или были тяжело ранены.

— Эти дьяволы начинают виться вокруг Тили, как навозные мухи! — предостерег капитан «Фарфарера». — Дело может обернуться точно также, как на наших родных островах во времена дедов и прадедов…

— Да у тебя просто кишки выворачивает при виде воды, вот что! — поднял его на смех какой-то прохожий парень. — Мы сумеем осадить этих ублюдков и отучим их соваться к нам. Прошлым летом парни у Хеймая как-то раз застали их, когда те ночью высаживались с лодки на берег. Ну и, разумеется, отправили на корм крабам! Мы проделает то же самое столько раз, сколько понадобится!