Уильям Лобделл - Теряя веру Как я утратил веру, делая репортажи о религиозной жизни

Заповедь седьмая. «Не пропускай выходные. Именно выходные у большинства верующих отведены под религиозную жизнь. Ты не сможешь понять чью-то веру, если не увидишь, как она выражается на публике». Этот совет оказался неоценим для изучения разных религий — хотя самые интересные сюжеты я находил не на церковных службах.

Заповедь восьмая. «Не трать слишком много времени на размышления о вере. Вера не только выражается — она переживается. Вера — это взгляды и поведение. Вера захватывает интеллект, эмоции и прежде всего дух». О мистическом опыте я старался рассказывать так же объективно, как о склоках между деноминациями. Когда бегун-марафонец сообщил, что пробежать всю Америку посоветовал ему глас Божий, я написал об этом прямо и просто, без ужимок. Чтобы дать контекст, пообщался с его знакомыми и постарался узнать, изменилось ли его поведение после обращения, а также поднял архивы уголовного и гражданского судов, на случай, если там найдется что-то интересное. Однако, когда люди рассказывают о своих взаимоотношениях с Богом, я просто переношу их слова на бумагу как есть. Стараюсь следовать примеру Верховного судьи Уильяма О. Дугласа, в 1944 году выразившего мнение большинства в деле «США против Балларда». Гай Баллард в массовой почтовой рассылке объявлял себя целителем и пророком Божьим (а также Иисусом, Сен-Жерменом и Джорджем Вашингтоном). Правительство обвинило его в мошенничестве — и в этом он, без сомнения, был виновен. Однако Верховный суд снял с него обвинение. Вот как обосновал это Дуглас:

Суды над еретиками чужды нашей Конституции. Люди могут верить в то, что невозможно доказать. Они не обязаны доказывать истинность своих религиозных учений или верований. Религиозные переживания, для одних реальные, как сама жизнь, другим могут быть совершенно непонятны. ...Новозаветные чудеса, Божественность Христа, жизнь после смерти, сила молитвы для многих являются предметами глубокой религиозной убежденности. Если можно отправить человека в тюрьму за то, что суд присяжных во враждебной обстановке признает эти учения ложными - что же останется от нашей религиозной свободы?

Заповедь девятая. «Не страшись. Редакторы были даже у Господа Бога. Не всегда редакторы будут принимать то, что ты хочешь сказать или сделать, — однако стой на своем». Религия часто пугает редакторов: многие из них не привыкли к этой теме и чувствуют неловкость, сталкиваясь с откровенно религиозной терминологией. В одной из первых своих статей я рассказывал об Осеннем Крестовом Походе в Анахайме, Калифорния. Это трехдневное мероприятие посвящено обращению неверующих в христианство. В статье была фраза, звучавшая примерно так: «Около 20% собравшихся встали со своих мест и вышли на сцену, чтобы принять Иисуса Христа как своего личного Спасителя». Эту строку редакторы вычеркнули. Получается, сказали они, мы утверждаем, что Иисус Христос действительно всеобщий Спаситель! Нет, ответил я. Мы утверждаем, что эти люди приняли Иисуса Христа как своего личного Спасителя. Это факт. То, что там произошло. Ради этого и был организован Крестовый Поход. Но редакторы настаивали на том, что эта строчка может оскорбить чувства нехристиан, и требовали заменить ее на что-нибудь вроде: «Около 20% собравшихся встали со своих мест и вышли на сцену, чтобы выразить свою новообретенную веру в Бога». Мне пришлось обратиться к контролирующему редактору, чтобы упоминание об Иисусе Христе осталось на своем месте.

Заповедь десятая. «Не болтай о Боге — бери у Бога интервью. О чем бы ни шла речь, спрашивай людей, во что они верят и как вера направляет их мысли и действия». На мой взгляд, это пересказ другими словами Четвертой и Пятой заповедей. Видимо, придумать Десятую Заповедь Дэвиду не удалось, а «Девять Заповедей Дэвида Уотерса» звучало бы как-то неполно.

***

Десять Заповедей Уотерса очень помогали мне в работе, а Седьмая Заповедь — «не пренебрегай выходными твоими» — дала возможность Познакомиться со множеством христианских деноминаций и церквей, чтобы решить, в какой же из них я хочу обрести свой духовный дом. «Удобное» богословие гигантской церкви Моряков давно осталось позади; теперь мы ходили в пресвитерианскую церковь, где больше традиций, ритуалов и проповеди дают больше пищи уму и сердцу. Однако мне казалось, что пора сделать следующий шаг: от мейнстримового протестантизма — к Католической церкви. За десятилетие евангелического христианства я сделал то, чего католики обычно не делают, — изучил Библию, особенно Евангелие, вдоль и поперек. Однако это знание помогло мне разглядеть красоту и глубокий смысл католических обрядов. На мессе мне казалось, что я стою на плечах великана или в конце длинной цепочки, насчитывающей две тысячи лет, восходящей прямиком к Христу и Его апостолам. Это порождало трепет, благоговение — и некоторую гордость.

Не все в католическом богословии было мне понятно, не все устраивало. Например, сексуальные запреты (я не понимал, почему нельзя пользоваться презервативами, даже если это ведет к гибели миллионов африканцев от СПИДа). Что более серьезно, я не принимал пресуществления — кульминации мессы, когда, согласно учению церкви, хлеб и вино буквально превращаются в Тело и

Кровь Христову. Разумеется, в этом я был не одинок. С этим не согласны миллионы американцев, которых католики-ортодоксы иной раз презрительно именуют «кафе-католиками» (40% американских католиков даже не ходят к исповеди, хотя это одно из основных требований церкви). Если бы католики действительно верили, что Евхаристия проходит в незримом присутствии Христа, они срывались бы с мест, чтобы поклониться Святому Причастию — освященному, но неиспользуемому хлебу и вину, которые в большинстве церквей ставятся в позолоченный табернакул [2] Табернакул — в католических храмах место или шкафчик в стене алтаря для хранения предметов поклонения. — Прим. пер. . Но, как правило, Святое Причастие стоит возле алтаря, никем из прихожан не замечаемое, и лишь изредка можно увидеть перед ним какого-нибудь истинно верующего, коленопреклоненного в молитве.

Я черпал уверенность не только в том, что остаюсь с большинством. В Катехизисе Католической церкви — справочнике по церковной догматике — есть восхитительная лазейка под названием «личная совесть». Если что-то, пусть даже учение церкви, идет против твоей совести — следуй своему внутреннему голосу! «Человек всегда должен повиноваться внятному суждению своей совести, — гласит Катехизис. — Кто сознательно идет против совести — сам себя осуждает».

Совесть позволяла мне предохраняться без чувства вины и без страха вечного осуждения. Совесть позволяла видеть в Евхаристии лишь символическое воспроизведение Тайной Вечери. Я собирался стать «кафе-католиком»: выбирать из «меню» церковных учений лишь те, которые мне подходят. Однако мой выбор основывался на убеждении, а не на удобстве.