В. Храковский - 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе

Автор не только не настаивает, но даже и не утверждает, что соответствующие предложения (или словосочетания) синонимичны. Утверждается лишь, что представление о семантической роли, которое автор пытается уточнить, осмысленно лишь в рамках представления о том, что существуют трансформационные ряды и что в рамках этих трансформационных рядов семантические роли партиципантов остаются неизменными. Безусловно, трансформации определенным образом затрагивают смысл, но семантических ролей они при этом не затрагивают. Этот принцип представляет собой утверждение не о языке, но о метаязыке лингвистического

описания. Если семантическая роль меняется, то перед нами — не трансформация вообще; если перед нами безусловная трансформация, то значит, семантические роли по определению сохраняются, Из данного принципа никоим образом не следует пересмотр каких-либо утверждений о том, какую из возможных трактовок конкретных примеров следует выбирать.

Правила управления (падежного оформления семантической роли) могут апеллировать к разным факторам. Апелляция к словарным характеристикам отдельных глаголов принадлежит скорее словарю, а не грамматике и потому в данном случае нас интересовать не будет. Апелляция к модусным значениям означает, что перед нами не правила выбора диатезы, а правила падежного оформления одной и той же синтаксической роли. Наконец, остается апелляция к диктальным значениям. Здесь возможны два случая.

В первом случае выбор диатезы происходит из множества диатез, принципиально возможных в данном языке, но этот выбор апеллирует (а) к семантическим классам предикатов; (б) к тому, какая семантическая роль из набора ролей, возможных при любом из предикатов данного класса, подлежит оформлению в виде той или иной синтаксической роли; (в) к релевантным (для выполнения роли) свойствам партиципанта. Все значения такого рода относятся к «отражательным» (в том смысле, который вкладывает в этот термин А. В. Бондарко), а не к «интерпретационным».

Так, (а) в грамматиках эргативных языков говорится о том, что при переходных глаголах физического воздействия (употребляемых в немаркированной диатезе) субъект ставится в эргативе, при переходных глаголах чувства субъект ставится в дативе, а при непереходных глаголах их субъект ставится в номинативе (абсолютиве). Налицо апелляция к семантико-синтаксическим классам предикатов.

(б) Правило управления может апеллировать и к детализации самой семантической роли, партиципанта. Так, в русском языке роль сопроводителя (в отличие от английского языка) выражается (аналитическим) комитативом (идти с ножом), а роль инструмента — инструменталем (резать ножом).

(в) Правило управления может апеллировать и к релевантным (для выполнения роли) свойствам самого этого партиципанта. Так, в русском языке роль транспорта выражается у названий видов транпорта суперэссивом (приехал на поезде) или инструменталем (приехал поездом), но у названий животных роль транспорта может быть выражена только суперэссивом (прискакал на лошади, но не *прискакал лошадью).

Такие факторы (мотивы) выбора диатезы можно назвать синтагматическими, собственно ролевыми или позиционными.

Во втором случае происходит выбор одной диатезы из набора возможных для данного предиката диатез. Этот выбор апеллирует к таким мотивам, как актуальное членение, как желание подчеркнуть контролируемость или намеренность действия (так, взаимный поцелуй может быть предпринят по инициативе одной из сторон, и в таком случае именно эта сторона воспринимается как протагонист действия; объект может восприниматься как играющий периферийную роль и потому оформляться инструментальным дополнением — ср. бросать камнями вместо бросать камни).

Такие факторы (мотивы) выбора диатезы можно назвать парадигматическими или оппозитивными.

Парадигматический выбор апеллирует к таким компонентам смысла, которые могут быть вовсе недоступны носителю другого языка. Вообще говоря, они могут во многих случаях оказываться непереводимыми, т. е. принадлежать к тем компонентам смысла, которые в концепции А. В. Бондарко трактуются как интерпретативные (в отличие от отражательных).

Но главное свойство парадигматических мотивов — в том, что они описывают ситуацию, где выбор между диатезами в принципе возможен несмотря на то, что сам предикат уже выбран.

Замечу в скобках, что подразделение партиципантов на облигаторные (актанты) и факультативные (сирконстанты) меня в данном случае не интересует вообще, так как оно не имеет прямого отношения к затрагиваемой проблематике. По крайней мере все факультативные партиципанты автор рассматривает, вслед за работами В. Г. Гака и Ю. С. Мартемьянова, как полновесную разновидность участников ситуациии, поэтому все приводимые рассуждения применимы к ним тоже.

Перейдем к проблеме классификации семантических ролей партиципантов. С выделением лексических ролей (ролей лексических партиципантов) особых проблем как будто не возникает. Проблемы начинаются там, где мы пытаемся отождествить друг с другом семантически роли разных лексических партиципантов. Все известные примеры типовых семантических ролей представляют собой результат абстракции семантического отождествления над множеством лексических ролей.

Самым естественным представляется такой подход: в одну типовую роль объединяются такие лексические роли, которые выражаются одинаково (у разных предикатов). На это уже указывал

В. А. Успенский в своих статьях о диатезе [Успенский 1977]. С другой стороны, оборотной стороной любого отождествления является различение, и в данном случае принцип различения был сформулирован С. Е. Яхонтовым: семантические роли различаются у тех классов предикатов, которые отличаются друг от друга именно по способу падежного оформления актантов (то есть управления).

Что же такое «выражаются» одинаково? На первый взгляд, это кажется интуитивно очевидным. Но следует сделать две оговорки.

Во-первых, различия в управлении могут быть средствами выражения значений из области модусных категорий высказывания, актуального членения, стилистических характеристик и проч.; управление может также участвовать в выражении референциальных статусов именных групп. Такие различия должны приниматься во внимание лишь в той мере, в которой соответствующие рекционные потенциалы оказываются различными у разных типов семантических ролей. Например, различие между номинативным и генитивным оформлением субъекта в русском языке ( деньги есть vs. денег нет\ письма пришли vs. писем не пришло) — факт в данном случае релевантный, но отнюдь не для того, чтобы противопоставить личную и безличную конструкции друг другу, а для того, чтобы противопоставить роль пациенса (допускающую использование безлично-генитивной конструкции в противоположность лично-номинативной конструкции для выражения неопределенной референции имени) как единое целое другим семантическим ролям, в частности, роли агенса, не допускающей такого использования (нельзя сказать певцов не выступало, танцоров не плясало именно потому, что здесь субъект выполняет роль агенса, а не пациенса).