В. Храковский - 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе

Чтобы учесть подобные противоречивые свойства залогов, я предлагаю следующее решение:

В теoрииследует быть экстремистом — фанатиком всех наблюдаемых и мыслимых различий. Следовательно, теоретически мы должны признать существование четырех залоговых категорий, как это показано выше. Подобная формальная схема обеспечивает удобство сопоставления конкретных залогов в конкретных языках.

На практике, однако, — т. е. описывая залоги в языке L — лучше следовать наиболее умеренному подходу и учитывать только те различия и противопоставления, которые реально встречаются в L. Так, например, во фанцузском языке пассив и рефлексив не комбинируются друг с другом, что позволяет нам усматривать здесь одну категорию залога с шестью граммемами:

1) «актив»:

Alain a écrit cette lettre

«Ален написал это письмо».

2) «полный повышающий пассив»:

La lettre a été écrite par Alain

«Письмо было написано Аленом».

3) «полный понижающий пассив»:

Il a été procédé à l'interrogatoire par le commisaire de la police

букв. «Было приступлено к допросу комиссаром полиции».

4) «частичный понижающий пассив»:

De telles lettres s'écrivent souvent

«Такие письма пишутся часто».

5) «прямой рефлексив»:

Alain se rase

«Ален бреется».

6) «косвенный рефлексив»:

Alain se parle

«Ален говорит сам с собой».

Однако литовский и польский языки, где бессубъектный суппрессив и рефлексив комбинируются, должны описываться иначе: в них усматриваются по две (под)категории залога: залог1 с граммемами «актив» ~ «пассив» ~ «суппрессив»; и залог2, где противопоставляются «не-рефлексив» ~ «рефлексив» (если угодно, возможно переименование этих подкатегорий: залог и рефлексив). В португальском языке, напротив, повышающий пассив и суппрессив должны считаться граммемами двух разных категорий (ср. (19)); и т. д.

Чтобы обеспечить достаточную глубину предлагаемой картины залогов, целесообразно противопоставить залог двум типам категорий:

• с одной стороны, категориям, меняющим диатезу, но меняющим и пропозициональное значение глагола;

• с другой стороны, категориям, не меняющим пропозициональное значение глагола, но не меняющим и диатезу.

Категории обоих типов залогами, разумеется, не являются.

Грамматические [46] «косвенный рефлексив»: категории, граммемы которых изменяют диатезу глагола в точности как залоги, но при этом изменяют и его пропозициональное значение, довольно распространены и нередко трактуются как залоги, что приводит к многочисленным логическим трудностям.

Такие категории либо повышают валентность глагола, т. е. добавляют Сем-актант; либо понижают валентность глагола, т. е. отнимают Сем-актант.

Категории, добавляющие Сем-актант. Я упомяну здесь два класса таких категорий: каузативы и аппликативы. Рассмотрим глагол со смыслом «X делает Y».

• Каузатив добавляет смысл «Z каузирует, что…» и очевидный СемА — Каузатора, который становится СемА 1 (вызывая тем самым сдвиг всех остальных актантов глагола). На поверхности этот новый актант выражается подлежащим.

• Аппликатив добавляет смысл «… вовлекая Z…» и очевидный СемА — Бенефициант, который (обычно) становится СемА 2 (вызывая тем самым сдвиг остальных актантов глагола). На поверхности этот новый актант выражается прямым дополнением.

Категории, отнимающие Сем-актант. В качестве примера подобной категории я приведу декаузатив, Пусть имеется глагол со смыслом «Z каузирует, что X Р-ет». Граммема декаузатива имеет отрицательный смысл: что-то вроде «-каузировать»; ее прибавление к смыслу глагола равноценно вычитанию смысла «каузировать», так что из «Z каузирует, что X Р-ет» получается «X Р-ет». Например:

Глагол имеет ряд словоизменительных категорий, напоминающих залог: как и залог, они маркируют различные коммуникативные характеристики актантов; однако их граммемы не меняют диатезу глагольной лексемы, и тем самым они не являются залогами. Я укажу здесь три таких категории: (де)транзитивация, фокус и направленность.

(Де)транзитивация . (Де)транзитивация отличается от залога, во-первых, тем, что она затрагивает только глубинно-синтаксический актант и только у переходных глаголов, а во-вторых, тем, что ее граммемы меняют поверхностно-синтаксический ранг этого актанта, но не его соответствие СемА. (Де)транзитивация может иметь три граммемы:

«нейтральный»: ПСинт-ранг объекта не меняется;

«детранзитиватив»: ПСинт-ранг объекта понижается (Доп прямстановится Доп косв);

«транзитиватив»: ПСинт-ранг объекта повышается (ДОП косвстановится Доп прям).

Хорошую иллюстрацию дает чукотский язык:

Мы видим здесь типичную эргативную конструкцию, которая обязательна в чукотском для всех переходных глаголов.

В (23 б) выступает номинативная конструкция, возможная только при непереходном глаголе: подлежащее «я» здесь — в номинативе (не в инструменталисе, как в (23а)), а дополнение «груз» — не прямое (в номинативе), а косвенное (в инструменталисе); при этом оно факультативно и часто опускается. Тем не менее, существительное КIMITζ- «груз» остается ГСинтА II и по-прежнему соответствует СемА «Y» [что перевозится]. Иначе говоря, мены диатезы здесь не происходит, так что при нашем определении детранзитивация — не залог. (Пропозициональное значение глагола в обеих фразах тоже остается неизменным, так что русский перевод искажает действительную картину.)

В литературе детранзитивацию обычно называют антипассивом ; я не могу принять этот термин именно потому, что пассив — это прототипический залог, а детранзитивация залогом не является.