Игорь Вишневецкий - «Евразийское уклонение» в музыке 1920-1930-х годов

Русский оригинал написанного Сувчинским текста опубликован впервые в: СУВЧИНСКИЙ, 1999: 276–283.

Как теперь документально подтверждено, Стравинскому принадлежит лишь общий план лекций: сам текст был написан музыковедом Роланом-Манюэлем, ответственным за французский язык и стиль изложения, при активном участии композитора и Петра Сувчинского, ответственного, в свою очередь, за концептуальную часть «Музыкальной поэтики». Сувчинскому принадлежит не только анализ советской музыки 1920–1930-х годов в пятой лекции, но и концепция «музыкального феномена». Подробнее см. [Савенко Светлана] П. П. Сувчинский и «Музыкальная поэтика» И. Ф. Стравинского в: СУВЧИНСКИЙ, 1999: 273–275. Лекции Стравинского впервые были опубликованы в виде книги: STRAWINSKY, 1942.

После вторичной эмиграции из оккупированной нацистами Франции в США материально стесненный Лурье прожил последние десятилетия своей жизни в доме Жака Маритена в Принстоне.

Вот что, к примеру, утверждал Маритен в работе «Религия и культура» (1930–1933):

«Понятие порядка касается понятия единства, то есть принадлежит к области трансцендентального, и допускает самые разные планы и степени реализации».

Сходные идеи французский философ высказывал и ранее (цит. по: МАРИТЕН 1999: 71).

Прокофьев, хотя и отнесся к идеям Сувчинского с серьезностью, реагировал на учительский тон евразийских публикаций с изрядной долей иронии. (См. упомянутое в сноске 2 на с. 7 ( примечание № 3 — верст .) письмо к Сувчинскому).

См. подробнее у Тарускина: TARUSKIN, 1997: 411–414.

Премьера «Конца Санкт-Петербурга» состоялась в Нью-Йорке 12 января 1938 г.; партитура хранится в собрании Музыкального отдела Библиотеки Конгресса США.

См. в письме Прокофьева к Дукельскому от 14 января 1938 г. из Парижа:

«Мясковский смотрел партитуру и хвалил»

Вот почему, взявшись за характеристику музыкальных интересов влиятельного в 1830–1840-е годы кружка Николая Станкевича, Борис Асафьев (Игорь Глебов) вынужден был признать, что особых музыкальных интересов, в нынешнем понимании, у Анненкова, Бакуниных, Белинского, Боткина, Станкевича не было — так, легкая меломания. Материал пришлось собирать буквально по крохам (АСАФЬЕВ, 1928).

«Шостакович это почти Чайковский, на советский лад» (ЛУРЬЕ, 19 436: 372).

См. об этом в сводной записи в дневнике Прокофьева за август 1929 г.:

«…в русской церкви Сувчинский встретил Глазунова, который подошел к нему и тут же в церкви <���…> принялся ругать Асафьева за интриги, которые тот затевает в Консерватории. <���…> Сувчинский прибавил, что в это время из другого угла показался Метнер, а из третьего — Черепнин — и он обратился в бегство при виде этого склада старинных вещей».

НАБОКОВ, 1930–1931, IV: 200–201.

Там же, V: 215.

О чем см. книгу Памелы М. Поттер: POTTER, 1998.

ЛУРЬЕ, 1933: 228.

MARKEVITCH 1949: 222.

MACDONALD 1975: 329.

ТРУБЕЦКОЙ, 1920: 79 (переиздано в: ТРУБЕЦКОЙ, 1995).

Там же: 82.

Идея своеобразного наказания Эрнста Ньюмана принадлежала Дягилеву, который сказал четырем молодым композиторам:

«Своей подлой рецензией он оскорбил Россию, Игоря Стравинского, меня и вас, моих сотрудников».

ЛУРЬЕ, 1944: 269–270.

ГРУБЕР, 1928: 159, 157. Р. И. Грубер, опубликовавший эту статистику, пояснял: «Кривая исполнения Скрябина очень неустойчива. Сначала исполняемость его далеко превосходит всех прочих композиторов, что объясняется незначительным числом концертов в течение 1918–1920 годов вообще — один или два концерта, целиком посвященных творчеству Скрябина (Боровский, Зилоти), могли уже играть решающую роль» (Там же: 166). Для нас же важно то, что Александр Боровский и Александр Зилоти исполняют в пореволюционные годы именно Скрябина, а не, скажем, Мусоргского или Дебюсси.

КОРЧМАРЕВ, 1924: 16.

О происхождении столь экзотического самопрозванья см.: ЛИВШИЦ, 1989: 464–465.

Привожу эти данные по: БЕЛЯКАЕВА-КАЗАНСКАЯ, 1998: 162–163.

ЛУРЬЕ, 1944: 270.

ЛУРЬЕ, 1915. Есть свидетельство, что «Лурье написал много четвертитоновых пьес, но они остаются неизданными» (WYSCHNEGRADSKY, 1924: 231).

САБАНЕЕВ, 1915: 22. Другое печатное выступление Сабанеева на тему «ультрахроматизма» появилось в № 196 «Музыки» за 1914 г.

САБАНЕЕВ, 1915: 19–20.

Там же: 23.

ЛУРЬЕ, 1915: 81.

Там же.

Там же: 82.

Странным образом не вошедший в наиболее полный список сочинений Лурье, опубликованный Детлефом Гоёвым в: GOJOWY, 1993: 277–288.

См.: WYSCHNEGRADSKY, 1972: 73–130.

WYSCHNEGRADSKY, 1924: 231.

Письмо от 9 августа 1912 г. из Одессы. См.: БЕЛЯКАЕВА-КАЗАНСКАЯ, 1998: 141.

АВРААМОВ, 1916: 157–168.

Там же: 163.

АВРААМОВ, 1916: 162–163.

См.: АВРААМОВ, 1924: 43–44.

ЛУРЬЕ, 1915: 81.

Подробнее см.: АВРААМОВ, 1939.

РИМСКИЙ-КОРСАКОВ, 1925. Публикация представляет собой текст доклада, прочитанного в Петрограде 24 ноября 1923 г.

Рукопись хранится в Отделе исполнительского искусства Нью-Йоркской публичной библиотеки.

ЛУРЬЕ, 1917: 3.

ЛУРЬЕ, 1921б: 16.

ЛУРЬЕ, 1933: 220. О времени написания статьи см. ниже.

DUKE, 1955: 29.

Из письма к Ю. П. Иваску от 30 мая 1963 г. См.: IP, Box 2, folder 25.

DUKE, 1955: 46.

Материал об интересе Стравинского к Скрябину собран и откомментирован Тарускиным в: TARUSKIN, 1996, I: 791–799, 807–820. Близко знавшая Прокофьева по обучению в Петербургской консерватории пианистка Вера Алперс свидетельствовала:

«Сергей Сергеевич очень любил в юношеские годы Скрябина и Метнера».

Многочисленные документальные подтверждения острого интереса к творчеству и личности Скрябина — в ранних дневниках Прокофьева. О позднейшем отношении Прокофьева к Скрябину и Метнеру см. в разделе 6а.

Цит. по: КОРАБЕЛЬНИКОВА, 1999: 203.

О чем, как уже приходилось указывать, подробно см. в его книгах: TARUSKIN, 1996, II: 1226–1236 et passim и TARUSKIN, 1997: 389–467. Будучи виртуозным музыкальным герменевтом и феноменальным знатоком разбираемого материала, Тарускин тем не менее критикует евразийство с наиболее уязвимой, либерально-демократической точки зрения, словно нарочно демонстрируя те стереотипы отношения, о которых писал Трубецкой. Например, его эссе о евразийских влияниях у Стравинского во второй книге озаглавлено «Стравинский и недочеловеческое», что с самого начала заставляет отнестись скептически к некоторым выводам работы.