Александр Зимин - Слово о полку Игореве

Если русские князья в Задонщине — «гнездо» князя Владимира, то и у автора Слова Мстиславичи «не худа гнѣзда».

Контекст о трубах логичнее в Задонщине, где трубы не трубят, потому что «пониче веселие» (ведь трубы радостно трубили при выезде русских князей в поход). Противопоставление трубящих и безмолвствующих труб в Слове потеряно. Вместе с тем создан необычный образ городенских труб, возвещающих о случившемся несчастии. Нарушен привычный штамп воинских повестей, но достигнута большая эмоциональность. Автор Слова возвращается к теме о необходимости загородить выход на Русь (ср. выше «Затвори Дунаю ворота»), к формуле «за землю Рускую за раны Игоревы», к земле, засеянной костьми (ср. выше «костьми была посѣяна»). Сказывалось отсутствие в Задонщине другого поэтического материала, который теперь восполнялся даже не столько книжными, сколько фольклорными образами. Глагол «притрепать» (приласкать), которым широко и свободно пользуется автор Слова, встречается и в русском фольклоре.[ «Притреплю я дубиной вязовою… притреплю я своей правой рученькой» (Шейн. Великорус. Т. 1, вып. 1. С. 352). См. также: Наумов Д. К лексике «Слова о полку Игореве»//РЛ. 1959. № 3. С. 181–183.]

Мотив «позвониша заутреннюю рано у святыя Софеи» (Слово), возможно, восходит к «звонят колоколы… стоят мужи новгородцы у святой Софеи» (Задонщина). Форму «у святыя Софеи» Л. А. Творогов считает псковизмом.[Творогов Л. Новое доказательство псковского происхождения непосредственного оригинала Мусин-Пушкинского списка текста «Слова о полку Игореве». Псков, 1949. С. 15–16. Недавно Л. А. Творогов предложил еще два аргумента в пользу псковского происхождения рукописи Слова. Он считает, что надо читать «друга его» вместо «другаго» (Всеволода). Эту «описку» он сопоставляет с опиской «дружнаго» вместо «дружина его» из Жития Ефросина по псковскому сборнику начала XVI в. (ГБЛ, собр. Ундольского, № 306). Но скорее в Слове другая описка — Всеволода вместо Все-слава Васильковича. Тогда речь действительно должна идти о «другом» Всеславе, ибо об одном из них говорилось выше [См. ниже]. Второй аргумент Л. А. Творогова не менее шаток. Он указывает на описку «селику» вместо «велику» в том же Житии и принимает чтение Карамзина — «сечи» (Трояна) вместо правильного «вечи» как ошибку в рукописи со Словом. Но доказать то, что в рукописи Слова читалось именно «сечи», невозможно (Творогов Л. К изучению рукописи Слова о полку Игореве//Псковская правда. 1963. 28 дек.).] Но ту же форму находим в списках И1 и С Задонщины.

Фрагмент № 22. Плач Ярославны.

Слово:

Ярославнынъ гласъ слышится ( в изд.: слышитъ), зегзицею незнаемѣ ( в изд.: незнаемъ) рано кычеть… Ярославна рано плачешь въ Путивлѣ на забралѣ, а ркучи… «Чему, господине, мое веселие по ковылию развъя?». Ярославна рано плачет в (в изд. нет) Путивлѣ городѣ (в изд.: Путивлю городу) на заборолѣ, а ркучи: «О, Днепре Словутицю! Ты пробиль ecu каменныя горы сквозѣ землю Половецкую. Ты лелѣяль еси на себѣ Святославли носады до плъку Кобякова. Вьзлелѣй, господине, мою ладу къ мнѣ…».

Ярославна рано плачешь въ Путивлѣ на забралѣ, а ркучи…

Задонщина

…Марья ( Так С. И1 Микулина жена Васильевича да Марья Дмитриева) рано плакашася у Москвы у града (Так И2, У, С. И1 брега) на забралах, а ркучи тако (Так У, С. И1 нет): «Доне, Доне, быстрая река, прорыла (Так И2, У, С. И1 прирыла) ecu горы каменныя , течеши в землю Половецкую (Так И2, У, С. И1 Повецкую), прилелей моего государя к мне , Микулу Васильевичя».

Тимофеева жена Волуевичя Федосья тако же (Так У, С. И1 нет) плакася, а ркучи: «Се (Так И2, У. И1 нет) уже веселье мое (Так У. И1 нет) пониче… Да Ондреева жена… рано плакашася …»

… рано въспели жалостные песни… все вьсплакались жены коломенскыя, а ркучи (Так И2. И1 ркучи нет)…

Последний из отрывков есть только в Пространной Задонщине, а все остальные даны в поздней редакции (ср. «горы каменные» с «берези харалужныя» Краткой— Задонщина, фрагменты № 20, 21).

Жемчужина Слова о полку Игореве — плач Ярославны глубоко народен по своей основе. В памятниках древнерусской литературы XI–XVI вв. плачи как явление поэтического восприятия мира — явление частое, но они связываются с причитанием жен по погибшим мужьям, а не по живым (хотя бы и полоненным). Мотив Слова — фольклорного, а не книжного происхождения. Задонщина дала ему только художественную рамку и отправные мотивы для широкого лирического полотна. Впрочем, следы происхождения этого плача из Задонщины сохранились. Разбивка единого плача на четыре в Слове может быть объяснена наличием четырех плачей в Задонщине. При этом зачин каждой из трех последних частей плача Ярославны дает в Слове повторяющийся мотив в полном соответствии с эпической традицией.[Ср.: Якобсон Р. О. Композиция и космология плача Ярославны//ТОДРЛ. М.; Л., 1969. Т. 24. С- 32–34; Боброва Е. И. К новому истолкованию плача Ярославны//Там же. С. 35–37. (См. также: Соколова Л. В. Плач Ярославны//Энциклопедия. Т. 4. С. 109–116.)] Неудачно вставлено «сквозѣ» (землю Половецкую): лучше было бы сказать «въ землѣ Половецкой». Река может течь «сквозь» землю, «в» земле, но «пробить горы каменные» сквозь Половецкую землю уже куда как сложно.[Видя эту несообразность, О. В. Творогов полагает, что после «горы» в дошедшем до нас списке пропущен глагол «течеши» (Творогов. «Слово» и «Задонщина». С. 306).] Текст Задонщины гораздо яснее и грамматически правильнее, чем в Слове.

Еще E. Е. Голубинский обратил внимание на странность в плаче Ярославны. Дело в том, что княгиня «лишилась не только мужа, но и сына, юноши в первой юности, и, однако, плач ее ограничивается только мужем, ни словом не касаясь сына».[Голубинский E. Е. История русской церкви. 2-е изд. М., 1901. Т. 1, первая половина. С. 865.] Н. К. Гудзий склонен объяснить это обстоятельство тем, что «сын Игоря Владимир был не родным сыном Ярославны, а ее пасынком».[Гудзий Н. К. Литература Киевской Руси и древнейшие инославянские литературы. М., 1958. С. 63.] Но сведение о браке Игоря и Ярославны в 1184 г. восходит к генеалогической литературе XVIII в., и гипотеза о двукратной женитьбе Игоря не может быть подкреплена достоверными источниками.[Об этом см. главу III.] Следовательно, соображение Н. К. Гудзия в данном случае не имеет силы. Зато все станет на свое место, если вспомним, что в Задонщине плачут жены по погибшим мужьям и никаких сыновей там нет. Следуя в данном случае Задонщине, автор Слова и не упомянул о сыне.[По А. В. Соловьеву, княгиня «особенно беспокоится о муже, услышав, что у него несколько ран… О Владимире же она знает, что он не ранен, что он находится у невесты, ему хорошо, о нем волноваться нечего» (Соловьев. Восемь заметок. С. 381). Здесь что ни слово, то бездоказательное допущение.]