Ксения Нестерова - Где найдешь, где потеряешь.

— Я тебя не понимаю, — обиженно буркнул Андрей и ушел в комнату.

Иногда он становился потрясающим занудой.

Анфиса полезла под душ. Она могла стоять под ним несколько раз в день. Он снимал напряжение и прогонял дурные мысли.

Распаренная, Анфиса выскочила из ванной комнаты и, как была в махровом халатике, юркнула под одеяло, стараясь подольше сохранить тепло. Андрей заворочался, что-то сонно забормотал.

«Только бы не проснулся», — подумала она, но злость от недавней стычки уже покинула ее.

Он проснулся. Прижался к ней и начал целовать в шею.

— Отстань, — Анфиса попыталась высвободиться из его объятий.

Но он еще сильнее прижал ее к себе. Она почувствовала, как бьется его сердце. Хотела вновь отодвинуться, но рука Андрея скользнула под халатик и нежным, давно знакомым ей движением погладила живот. Неожиданно Анфису захватила нежность к мужу. Все обиды отлетели куда-то. Это

волна будто смыла все раздоры и недоразумения. Его рука скользнула ниже.

— Анфисочка, женушка моя, — прошептал Андрей и поцеловал ее в губы. Анфиса машинально погладила его по спине и бедрам. Он был совершенно обнажен.

«Значит, все-таки ждал меня», — подумала она, и эта мысль ей была уже приятна.

Она чувствовала, как сильно билось от возбуждения его сердце, его рука скользнула у нее между ног. Анфиса почувствовала знакомую сладкую боль желания. Разум ее еще сопротивлялся, но тело.... Оно предательски потянулось к Андрею, и все воздвигнутые ею дневные преграды ночью рухнули...

Бурные ночные ласки незаметно для обоих сменились покоем, перейдя в глубокий сон. Спала она хорошо. Крепко спала. И во сне ее не мучило ничего.

* * *

Проснулась Анфиса рано. Голова была ясной. Даже после такого дня, как вчерашний, и после такой ночи.

«Сексотерапия», — усмехнулась она про себя. Потянулась в постели и услышала голос Андрея, о чем-то беседующего с тетушкой на кухне.

«Зачем? — подумала она, вспоминая не без некоторого удовольствия прошедшую ночь. — Разбитую чашку навряд ли склеишь... А, ладно. Что было, то было... Да и какая разница — ночью больше, ночью меньше...» Странное чувство, которое охватывало Анфису каждый раз во время ночных ласк, озадачивало ее. Все вроде было нормально, и это чувство... Сначала она никак не могла найти ему определение, и только однажды, где-то в подсознании промелькнула мысль — как будто принадлежишь не ему, а другому мужчине.

Анфиса покопалась в постели, нашла в ногах свой скомканный халатик. Встряхнув его, надела и вышла.

Ее нос уловил аппетитный запах блинов.

— А вот и моя женушка, — произнес Андрей каким-то елейным заискивающим голосом и чмокнул ее в щеку. — Доброе утро, соня.

— Доброе утро, — сказала Анфиса сразу всем.

— А я жду тебя не дождусь. Мне же уезжать пора, — продолжал Андрей, сжимая ее в объятиях.

— Ну и уезжай, — равнодушно ответила Анфиса, высвобождаясь из его объятий.

— Хорошо, — по тону было видно, что Андрей обиделся. — Если я правильно понял, ты со мной не поедешь...

Анфиса согласно кивнула головой и отщипнула кусочек горячего блина, только что снятого тетей Машей с пышущей жаром сковородки.

— Хорошо, — повторил он. — отдохни здесь.Приди в себя. Может, тогда сможешь понять, что теряешь. Я же тебя два года на руках носил... Ну кто, кто тебя еще так любить будет? Ну объясните хоть вы ей, тетя Маша... — обратился он к тетушке за помощью.

Но тетя Маша сделала вид, что настолько увлечена своим занятием, что не расслышала его.

— Ну, завел, — Анфиса повернулась, чтобы уйти. Ей было неудобно выяснять отношения с мужем перед тетей.

— Подожди, — Андрей поймал ее за полу халатика. — Я не хотел тебя будить... Но теперь мне действительно пора.

— Так в чем дело? Дверь открыта.

— Сережки сними.

— Что? — Анфиса сначала не поняла, о чем речь.

— Сережки, — настойчиво повторил Андрей.

— Ах да, — наконец Анфиса догадалась, в чем дело. Колье и кольца она сбросила ночью в пепельницу. Их он, конечно, уже спрятал. А вот сережки... Они так и остались в ушах, и Андрей теперь требовал свою драгоценность обратно.

Щелкнув застежками, она вложила серьги в его руку.

— На, держи свое имущество, — тон ее был ироничен. Но Андрей его не заметил. Или не желал замечать. Быстро собравшись и простившись, он уехал.

— Господи, думала, помиритесь, — вздохнула тетя Маша, когда за Андреем захлопнулась дверь. — Ан нет, вижу.

— Нет.

— Не стерпится у вас, не слюбится. Ладно, ушла я, Анфисочка, нянькаться. А ты кушай здесь блины, пока горяченькие. Его-то я уже накормила...

Анфиса, не умываясь, села на стул и, положив сметаны, опустила в нее горячий блин. Она соскучилась по блинам. У самой у нее они не получались такие вкусные. То тесто было слишком густым, то слишком жидким. И выходили у нее вместо таких,

как у тетушки, кругленьких, тоненьких в дырочках блинов какие-то непотребные уродцы — безвкусные и перенедожаренные.

Наевшись и перемыв посуду, Анфиса стала убирать постель. Подняла одеяло. Под ним лежали несколько стодолларовых купюр и записка: «Тебе на жизнь, дорогая. Андрей».

«Идиот», — подумала Анфиса.

Она вновь мыслями вернулась к Антону, Анне Максимовне, к Роману Семеновичу и к вечному русскому вопросу «Что делать?». Действительно, что же делать дальше? Первое желание было — оставить все как есть. Не ее это дело. Свой долг отзывчивого к чужим горестям человека она выполнила. Отсидела в «каталажке», грохнулась в обморок, едва не была сожрана умной и проницательной кавказской овчаркой. Чего еще от нее требовать?

Но в памяти вновь и вновь возникал мальчик — Антон, каким она знала его. Представлялась сгорбленная его мать. И колдун со своим маятником лез в голову.

Колдун особенно смущал ее. Непонятна все-таки эта история с ангаром. Если Роман Семенович действительно шарлатан, как он мог знать про ангар? А если был там и видел его, то зачем ему морочить женщине голову? Только ради денег? А может, действительно, Антон побывал там?

У Анфисы возникло желание разгадать эту загадку.

И Анфиса приняла решение продолжать с Анной Максимовной поиски Антона. А если уже она чем-то загорится, то остановить ее невозможно.

* * *

Катьке иногда хотелось удушить Штыря. Дело не в том, что он был гpyб, хамоват, не ставил ее ни во что, да еще и хлестал по щекам. Дело было в другом.

— Ну что, сучка, уколоться охота? — спрашивал он, глядя на нее.

— Ты же обещал.

— Ага, — он поиграл перед ее носом пакетиком. — Смотри, классный «гера»... Представляешь, в вену сейчас. Раскумаришься. Сладенько так... Вышел небось запасец-то?

— Ты же знаешь, что вышел, бля! — заорала Катька.

— Во... А где тебе еще взять? На угол пойдешь, подторговывать телом?