Ксения Нестерова - Где найдешь, где потеряешь.

— А Николай? Он тоже там живет?— с надеждой на положительный ответ поинтересовалась Анфиса.

— Не знаю, я ушла, а он со стариком остался. А живет там или нет, не знаю.

— Что ж, спасибо, — поблагодарила Анфиса, поняв, что действительно больше медсестра ничего не скажет.

Теперь она знала, где живет родственник Николая, а может, и сам он. «Но не это главное сейчас... С Николаем это потом... А сейчас в медцентр. Теперь ему уже не удастся, как в прошлый раз, выставить меня из кабинета». С этим решением она и вышла из дома...

* * *

Чувство, что ее обманули, предали, никак не покидало Анфису. И желание отомстить прежде всего Власу все сильнее разгоралось в ней. «Обвел меня, как дуру, вокруг пальца... — думала она, сидя в вагоне метро. — И правильно, как дура, ты сразу втюрилась. Кинулась сразу в койку к нему... Дура и есть...»

— Красавица, скажи, — обратился к Анфисе рядом седевший с ней мужчина лет сорока. От него просто разило перегаром. — Мне «Щукинская» нужна.

— Что? — Анфиса, захваченная своими мыслями, совсем перестала следить за остановками, да и не знала она их точно на этой линии.

— «Щукинская», — повторил он и икнул. На Анфису обрушилась смесь перегара и лука. Она отвернулась.

—Я вам подскажу, когда выходить, — сквозь зубы процедила она.

Вскоре поезд миновал станцию «Октябрьское поле», и Анфиса предупредительно повернулась к соседу.

— Следующая ваша, — сказала она и увидела, как он согласно кивнул.

Поезд, замедлив ход, вынырнул из туннеля на станцию «Щукинская», за окном замелькали ждущие пассажиры, у дверей началась толкотня, но Анфисин сосед не спешил к выходу. «Может, забыл», — забеспокоилась она.

— Ваша остановка — «Щукинская», — напомнила она.

— Да, я понял, — кивнул он. Поезд остановился и распахнул двери. — Во! — обрадованно воскликнул алкаш. — Я и ждал, когда остановится... — И, неуверенно встав на ноги, сильно качаясь, вышел из вагона.

«Что ж, — подумала Анфиса, тихо смеясь. — В здравом уме ему не откажешь, даже в таком виде. Ведь, действительно, встань он на секунду раньше, лежать бы ему в проходе... Молодец, алкаш».

Неожиданно алкаш, постояв на перроне, сунулся обратно в поезд и плюхнулся рядом с Анфисой на еще не занятое место.

— Знаешь, красавица, я подумал — на хрена мне эта «Щукинская»?

Она пожала плечами.

— Во-о, — потряс он пальцем, склонил голову и засопел...

У выхода из метро крутились подростки лет по четырнадцать-пятнадцать — предлагали что-то купить. Анфиса с изумлением увидела, что продают они баллончики со слезоточивым газом. Глядишь, года через три детишки будут предлагать гранатометы. Анфиса сначала, как и большинство пассажиров, отмахнувшись, прошла мимо, но потом остановилась. «А почему бы и нет, — подумала она. В Ленинграде у нее был такой, и Андрей научил им пользоваться. — А теперь он тем более не помешает... Как же я раньше о них забыла, не сцапали бы меня тогда эти подонки так быстро. Я бы им устроила!» И она вернулась. Купила баллончик по достаточно сходной цене.

— А сработает? — спросила она.

— Гарантия! — воскликнул пятнадцатилетний пацан и оглянулся на толпу. — Чего, попробовать?

— Ты что, дурной?

— Как хотите, — как ей показалось, разочарованно протянул он.

Довольная приобретением, она отправилась дальше. «Ну, попадитесь теперь мне», — думала она, и в этот момент ей хотелось больше всего, чтобы «попался» ей именно Влас. Прямо в физиономию, струей газа, чтобы из глаз слезы, чтобы весь от боли скривился.

Девица в регистратуре сразу же ее узнала, стоило Анфисе появиться в холле. Ее глаза удивленно расширились. Подручных Штыря в холле не было видно.

Она не стала сразу подходить к регистратуре, а сначала разделась. Здесь с этим трудностей не возникло — вот что значит частное заведение, клиент тут всегда прав, поскольку клиент — это деньги. Она направилась к кабинету Сидоренко. У кабинета никого не было. Анфиса постучала, никто не ответил. Тогда Анфиса осторожно потянула за ручку — дверь не открывалась, Анфиса дернула сильней — но дверь опять не поддалась. Сделав еще несколько попыток, она поняла, что дверь заперта, а в кабинете никого нет.

«Странно, почему нет приема? Может быть, он работает во вторую смену? Как же я об этом не подумала?» Теперь у нее не было другого выхода, как идти к регистратуре.

— Скажите, — обратилась она к девице. — А Сидоренко как сегодня принимает? Что-то там закрыто.

Девица недовольно фыркнула.

— Правильно, прежде чем бегать по кабинетам, нужно спросить, — начала она читать Анфисе проповедь. — А то все себя тут хозяевами чувствуют. Денег не заплатили за прием, а сразу вперед...

— Так как мне найти Сидоренко? — перебила ее Анфиса.

— Сидоренко с сегодняшнего дня в отпуске, — отчеканила девица. По выражению ее лица было видно, что она очень довольна собой и тем, что смогла «умыть» Анфису.

— Как в отпуске? — удивилась Анфиса. — Вроде зима.

— Вроде... — протянула девица. — Но зимой, знаете ли, тоже в отпуск ходят. Вот он и решил по Европе прокатиться.

— Он уехал? — Такой оборот событий резко менял Анфисины планы.

— Да. Можно только позавидовать. — Девица вновь хотела порассуждать.

Анфиса перебила ее очередным вопросом:

— А когда он вернется?

— Не знаю, — пожала плечами девица.

— А на работу когда выходит? — уточнила свой вопрос Анфиса.

— Десятого января, — ответила та, посмотрев в свои записи.

— Как десятого? Это же очень большой отпуск получается, а кто сейчас за него прием ведет?

— Во-первых, отпуск как отпуск, а он еще за свой счет взял. А во-вторых, вы опоздали, мы теперь временно наркоманами не занимаемся.

«Интересно», — подумала Анфиса и спросила:

— Почему? У вас же была очень перспективная программа и результаты хорошие...

— Начальству виднее... Mнe что говорят, то я и отвечаю, — отчеканила девица. — Да и кому сейчас , коль даже Сидоренко уехал. Может, когда вернется, опять начнем.

— Спасибо, — Анфиса направилась к выходу. Она понимала, что делать ей здесь больше нечего. Сидоренко уехал или сбежал. Если да, то ясно — от Штыря, Власа и всей этой гоп-компании. Или он с ними заодно и решил на какое-то время уйти на дно. Ах, если бы Влас не морочил ей голову, она бы давно уже приехала сюда... Сидоренко вместе с Антоном работали над программой... Значит, все тянется к нему... «И что теперь делать? Может, бросить все к черту? Что мне, больше всех надо?»

Но дело теперь начало приобретать уже и личный оборот. Теперь ее душила обида. А она не любила, когда ее обижают. И, в отличие от многих женщин, когда ее обижали, она не обливалась слезами и не опускала руки, а начинала действовать.

Глава 25

НЫНЕ ШИЗОФРЕНИКИ УЖЕ НЕ ВЯЖУТ ВЕНИКИ