Ксения Нестерова - Где найдешь, где потеряешь.

Но Штырь вдруг приподнялся и произнес:

— Ничего. Послезавтра мы его завалим... Вглухую... И ты, наркош клятый, не отвертишься... Понял?

— Понял, — кивнул Степан, понимая, что Штырь говорит всерьез.

— А не то, — вдруг Штырь перегнулся на диване, пошарил рукой. — Во, — сказал он и вытащил из-под дивана пистолет. Передернул затвор, наставил на Степана.

— Охренел? — только и нашелся что сказать Степан.

— Смотри, сейчас нажму, и в тебе дыра. Не заштопаешь.

— Штырь, ну ты чего?

— Врагов —до хрена... А мы их — пух, — он вздернул китайский «ТТ». — И все. Нема никого...

— Штырь, хва, да...

— А я шучу, — Штырь икнул и опустил «ТТ». — Завалишь, кого я скажу... А не то — раз, и все...

Он снова поднял пистолет.

— Ладно, ладно...

Степан как ошпаренный выскочил из квартиры.

— Псих, псих, — шептал он, ощущая, что руки у него трясутся еще сильнее.

Да, замашки у Штыря были похуже, чем у наркоманов, крыша поехала сильно, хоть и не колется...

— Во дурак...

Сначала Анфиса ругала себя, что так все по-идиотски вышло, придумывала, как объяснить свои отношения с Андреем Власу, который оказался на редкость ревнив. Но к утру, устав от переживаний, она разозлилась.

«Если он мне не верит, да еще трубку, как баба, кидает, чего это я буду перед ним унижаться! — взыграла ее женская гордость. — Нет, больше я за ним бегать не стану. Если я ему нужна, сам придет», — однозначно решила она.

Но Влас не пришел и не позвонил ни в этот день, ни на следующий...

Анфисины поиски Николая по-прежнему были безрезультатны. Усталая, она прибегала домой только к вечеру. К моргам она уже привыкла, могла спокойно смотреть на трупы и почти перестала замечать их специфический запах.

«Как все-таки быстро человек ко всему привыкает, — удивлялась она себе. — «Привычка свыше нам дана...» — вспомнила пушкинскую строку. — Хотя, если бы не привычка, мы бы просто не выжили в этом мире. Но что же Влас?»

Последние дни ее все больше и больше терзал этот вопрос. Теперь она уже сомневалась и в его любви, и в то же время в правильности своего столь категоричного решения. «Нет, я должна с ним встретиться... Пусть даже будет все хуже, но мы должны объясниться. — Ей было плохо без него, и, она была уверена, ему тоже без нее. — Это у него мужское самолюбие взыграло, — размышляла Анфиса. —А во мне женское. Глупость какая-то. Нет, мы действительно бываем по-детски глупы, когда дело касается любви. Здесь мы всегда остаемся детьми. Но так же нельзя. Мы взрослые люди и должны поступать соответствующе, и если уж он такой осел, то я ему уподобляться не собираюсь», — снова начала она заводиться, но все же сняла телефонную трубку. Никто не подошел. С таким же результатом она дозванивалась ему и на второй день.

«А вдруг с ним что-то случилось? — начал терзать ее вопрос. — Штырь! Влас собирался к нему. А что, если действительно с ним что-то случилось?» — теперь Анфису мучил этот вопрос.

Она ругала себя, что не догадалась взять у него телефон родителей. Конечно, ей незачем им звонить, но вот сейчас он бы очень пригодился. Она даже не взяла телефона ангара. «Дура, какая же я дура...» — повторяла она, машинально крутя диск телефона и слушая редкие гудки.

Больше она не могла выдержать неизвестности и, собравшись, решила ехать на склад.

Первым Анфису увидел Мегрэ. Он лениво растянулся в снегу у ворот. Опять подморозило, но холод не волновал кавказца нисколько. Он мог спокойно спать на снегу.

Анфиса, увидев пса, облегченно вздохнула: «Раз Мегрэ здесь, значит, и он тут», —решила она и почувствовала, что очень хочет увидеть Власа.

— Мегрэ, Мегрэ... — позвала она пса.

Тот встал, отряхнулся так, что от него полетела снежная пыль, потоптался на месте, потом лениво пошел ей навстречу.

— Мегрэ, хороший... — Анфиса протянула руку

и погладила пса по макушке. — Ну, веди меня к Власу...

Пес остановился и удивленно начал крутить головой во все стороны, но, никого не увидев, затрусил вперед к воротам.

«Странный он сегодня какой...» — подумалось Анфисе.

Мегрэ первый достиг ворот и скрылся за ними. И тут же Анфиса услышала голос Хорька:

— Ну, где ты шляешься? Навязался на мою голову...

Слова явно были обращены к собаке, и сердце Анфисы вновь защемило от нехорошего предчувствия. Она вошла за ворота.

Хорек курил на крыльце, наблюдая за тем, как пес грызет брошенную ему кость. На шаги Анфисы он обернулся, но ничего не сказал.

— Привет! — первая произнесла она, подходя к нему.

Хорек продолжал играть в молчанку.

— Ты что, меня не слышишь? — спросила недовольно Анфиса.

— Слышу, — зло огрызнулся Хорек. — Ну и чего ты вновь приперлась, принцесса?'

Анфиса растерялась от такого приема. Правда, она большего от Хорька и не получала, но ей почему-то казалось, что теперь он должен стать добрее к ней.

— Я Власу никак не могла дозвониться. Он здесь? — спросила Анфиса.

— Нет его, — Хорек отшвырнул окурок и сплюнул.

— А где он? — не отступала Анфиса.

. —Не знаю, — Хорек был по-прежнему недоволен, но говорил уже мягче. — Позвонил, меня дома не было, передал через маманю, чтобы я за него вкалывал и за Мегрэ присмотрел.

— И что?

— И исчез...

— Когда?

— Два дня назад. Что с ним случилось?—задал вопрос Хорек, сам не зная, кто ему сможет на него ответить.

— А его родители, дочка? — спохватилась Анфиса.

— В том и дело, что и до них я дозвониться не могу, — пояснил Штырь. — С телефоном, что ли, опять неладно. У них в доме часто сбои бывают.

Сколько на станцию ни жаловались, все как было, так и есть. Никому ничего не надо, только деньги плати...

Теперь Анфиса уже понимала, что Хорек зол не только на нее, но вообще на всех.

— А он тебе про Штыря не говорил? — спросила она, вспомнив, что Влас обещал ей пойти к нему с Хорьком.

— Он много чего про Штыря говорил. И на черта ему этот Штырь сдался? И все из-за тебя, принцесса... Прибежала — «пропал, пропал...». Всю голову ему заморочила. А вот что теперь делать?

— А что делать? — Анфиса чувствовала, что Хорек очень чем-то озабочен, но не могла понять чем.

— А то, что Штыря-то больше нет... — резко ответил Хорек.

— Как нет? — не поняла Анфиса.

— Прихожу домой, маманя говорит — Влас так, мол, и так. Ну это понятно. А батяня тоже новость сообщает: «У нас в доме покойничек... Штыря на станции замочили...» Вот так, — Хорек достал очередную сигарету и закурил.

— Убили, что ли? — переспросила Анфиса, не веря своим ушам. Как ни ненавидела она Штыря, сколько горя и страданий он ей ни принес, но все равно в этот момент она почувствовала сострадание к нему. Любая смерть вызывала у нее мгновенный приступ ужаса. Будто кто-то холодный стискивал ее в своих объятиях и говорил — смерть рядом, она бродит, выбирая себе жертвы. Сегодня — они, а завтра...