Ярослав Бутаков - Тайны древних миграций

Последние исследования (прежде всего — радиоуглеродные датирования древнейших археологических слоёв на острове) не подтвердили предположений Хейердала о колонизации Рапа-Нуи одновременно с заселением других островов Полинезии или даже раньше. Первые люди на острове появились не ранее конца XII века, то есть уже в то время, когда вся Полинезия была обитаема тем народом, который населял её и к приходу европейцев.

Что же касается различий между «длинноухими» и «короткоухими», то они могли быть вызваны возникшей уже па самом острове социальной дифференциацией его жителей. Почти без преувеличения райские условия острова Пасхи позволяли получить прибавочный продукт, достаточный для выделения сословия знати. Ну а обычай удлинения ушей, в конце концов, известен не только в Южной Америке. Когда ту или иную культурную инновацию пытаются объяснить только внешним заимствованием, почему-то нередко упускают из виду такую логичную возможность, как параллельное развитие.

Райские условия острова, похоже, сыграли с его обитателями жестокую шутку. Трагические события, положившие конец самобытной цивилизации рапа-нуйцев, имели в своей основе жесточайший кризис перенаселения и тесно связанный с ним кризис экологический. То, что случилось на острове Пасхи, должно служить предостережением человечеству в целом. Древний Рапа-Нуи являет собой как бы модель всего человечества в миниатюре — ту модель, которая, однако, не должна повториться в большем масштабе.

Поначалу в благодатных условиях туземцы острова Пасхи множились и процветали. Они не могли прокормиться одним земледелием и разведением кур. Обычно полинезийцы брали с собой, кроме кур, ещё двух домашних животных — свиней и собак, но на Рапа-Нуи из них оказались только куры. Это показывает, что заселение Рапа-Нуи, отстоящего очень далеко от ближайшей земли, было единичным делом случая. Но морские воды у берегов острова предоставляли изобилие рыбы. На острове водились съедобные крысы. Побеги местных пальм давали к мясным и рыбным блюдам вкуснейший гарнир. Беспокоиться было не о чем. Первые рапа-нуйцы воздавали хвалу богам, подарившим им этот райский уголок Земли, высекая их гигантские идолы из чёрного спрессованного вулканического пепла.

Первые пироги, на которых рапа-нуйцы прибыли на свою новую родину, давно уже сгнили. Туземцы делали новые лодки из местного вида софоры, однако, очевидно, не слишком заботились об их мореходных качествах. Зачем? Разве нужно было уплывать с этого замечательного острова? Лодки были нужны только для ловли рыбы.

С течением времени потребности в топливе привели к тому, что для строительства лодок уже не осталось погребного дерева. Современные исследования показали, что леса на острове Пасхи начали катастрофически исчезать уже спустя сто лет после появления на нём людей. Не позднее XVII века деревьев на острове не осталось (нынешние — позднейшие интродуценты). Крыс тоже извели, а равно и одичавших кур (бродивших свободно, ведь деться с острова они никуда не могли). Перед островитянами встала угроза неминуемого голода. Подобно курам, они не могли уплыть или улететь с Рапа-Нуи.

Так райский уголок Земли превратился в смертельную западню, из которой не было выхода. Вся Вселенная сжалась до размеров маленького острова, на котором надо было как-то выжить. Между рапа-нуйцами начались войны, массовые убийства, развилось людоедство… Зловещее пророчество Джона Мальтуса относительно гибели большей части человечества на перенаселённой и истощённой Земле исполнилось в точности в отдельно взятом, изолированном уголке пашей планеты, по злой иронии судьбы названном в честь светлого христианского праздника… По некоторым оценкам, население Рала-Нуи периода его расцвета в десятки раз превышало то количество населения, которое застали на нём первые европейские пришельцы.

И всё-таки: откуда у рапа-нуйцев до катастрофы взялась письменность? Её аналогов не было ни у полинезийцев, ни в Америке. Пиктографическое и иероглифическое письмо в Америке было только у ацтеков и майя. Иероглифы Рапа-Нуи (кохау ронго-ронго, как их называют) не имеют близких соответствий. Однако… ещё в 1932 году венгерский учёный В. Хевеши обнаружил, что многие знаки кохау ронго-ронго совпадают с письменами… древней цивилизации долины Инда, или цивилизации Хараппы и Мохенджо-Даро, существовавшей в III тысячелетии до н. э.!

Прав ли он? Если прав, то случайно ли это совпадение? Мы пока не можем прочесть ни ту письменность, ни другую. Но в последующие годы археологи обнаружили соответствия этим знакам также среди иероглифов некоторых народов древнего Южного Китая, в орнаментике народов Суматры и Соломоновых островов и в загадочных знаках индейцев куна в Панаме.

Возможно ли, чтобы все эти знаки восходили к одной системе символов? Пока на этот счёт можно строить лишь умозрительные догадки — слишком мало бесспорной информации. Но пойдём по этой цепочке от берегов Южной Америки к берегам Евразии. На этом пути нам встретится ещё кое-что интересное.

Маори — так зовёт себя народ, прежде европейцев заселивший острова Новой Зеландии (Ао-Теа-Роа — «длинное белое облако», на их языке). Согласно господствующим представлениям, предки маори прибыли на эти острова в IX-ХIII веках н. э. несколькими последовательными волнами миграции. Маори — ветвь полинезийцев по языку. Что касается антропологического типа, то у маори нет австралоидной примеси, столь характерной для жителей любых других частей Океании. Впрочем, подробнее о расовом типе маори — чуть дальше.

В европейской литературе Нового времени маори известны как коварный, жестокий, кровожадный народ, склонный к людоедству. Маори стойко и храбро защищали от европейских колонизаторов свою родину. Будучи поначалу на уровне каменного века, маори быстро освоили огнестрельное оружие, достававшееся им в качестве трофеев от колонизаторов или как контрабандный товар. Лишь в ходе нескольких военных кампаний англичанам удалось покорить Новую Зеландию. Однако с течением времени маори удалось завоевать для себя гражданские права. Это сильный и одновременно практичный парод, уверенно вписавшийся в современную цивилизацию.

Когда пишут, что маори ели белых пленников потому, что им не хватало мясной пищи, это следует отнести к фантазиям авторов. Каннибализм маори носил религиозный характер. Он был связан с поверьями, широко распространёнными в первобытном мире, о том, что часть души человека может перейти в того, кто съест кусок его плоти. По своим этнокультурным понятиям маори съедением… воздавали пленнику огромную честь! Ибо это означало, что они признают за ним великие достоинства воина и желают их приобрести посредством поедания его мяса. Комментируя аналогичный обычай у островитян Нуку-Хива в Полинезии, Жюль Верн ещё в середине XIX века справедливо писал: «А сами мы до того, как достигли высокого уровня цивилизации, на котором теперь находимся, не прошли ли мы все ступени той же лестницы? В эпоху каменного века отличались ли наши нравы от нравов первобытных жителей Океании?»