Генрих Цывинский - Пятьдесят лет в Российском императорском флоте

Адмирал со своими флаг-офицерами уехал по железной дороге внутрь страны, в древнюю столицу Японии Киото. В его отсутствие мы познакомились с Кобэ. За городом в горах масса водопадов, охотно посещаемых туристами. У каждого водопада на обрывах горы лепятся изящные чайные домики, в которых мы видели много недурненьких мусумэ. Здешняя местность, как уверяют японцы, славится красивыми женщинами.

По возвращении адмирала мы пошли дальше, направляясь в Иокогаму — морской порт возле столицы Токио. Кончилось Средиземное море, и мы вышли в океан, огибая берег острова Нипона с востока. Здесь по пути встречались островки с дымящими вулканами, а на другой день, рано утром, открылся высоко в небе белый снежный конус великолепного вулкана Фузияма высотою 4 версты, открывающегося миль за 80; он особенно хорош рано утром при восходе солнца, когда на темном еще небе горит снежный его кратер, точно висит в воздухе, пока склоны горы покрыты еще ночною мглою. На широком плесе Иокогамского рейда стояли под тентами: английская, американская и немецкая военные канонерки-станционеры. Адмирал обменялся салютами и визитами и уехал со свитою в Токио представляться Микадо с надеждою получить орден «Восходящего солнца».

Присутствие большого числа в Иокогаме банков, контор, европейских торговцев и консулов всех наций придало этому городу европейский или, вернее, международный характер. По низкой набережной, усаженной платанами и пальмами, красуются отели, банки и частные особняки европейского стиля. Публика на набережной также в большинстве — леди и джентльмены, выхоленные подтянутые немцы и деловитые американские янки. Из японцев в этой части города встречаются лишь джинерикши и отдельная прислуга. Но в центральной торговой части старого города японцы составляют главный контингент. Здесь идет оживленная торговля шелковыми изделиями, японской мануфактурой и предметами художественного искусства. Вся красота Иокогамы заключается в красавице Фузияме, господствующей над всею бухтою совершенно так, как Везувий господствует над Неаполитанским заливом.

За городом, в обширном парке на морском берегу, раскинулась знаменитая «Канагава» — японский парадис. Это целый город чайных домов, где собраны лучшие красавицы со всей Японии. В одном из домов на 101 ступеньке жила известная в это время красавица-гейша Окини-Сан, воспетая в лирической поэме-пародии лейтенантом Хамратом (плавал на «Пожарском», впоследствии на обратном пути в Россию сошел с ума и застрелился в Киле). Скоро из Токио вернулся адмирал. По-видимому, он не был доволен приемом в Токио и «Восходящее Солнце» не получил.

В начале августа мы вышли под парами в океан и пошли вдоль восточного берега Японии на север, направляясь в Сенгарский пролив и в г. Хакодате, лежащий на острове Мацмае (северный остров Японии). Мы шли вдоль берега почти все время в тумане, так как попали в холодное течение Кура-сива, идущее с Охотского моря и производящее здесь туманы.

В океане наш «сухопутный адмирал» наверх не показывался. Очевидно, его укачивало, и наши гардемарины зубоскалили, говоря, что на клипере единственным новичком в морском отношении был только адмирал. Через пять дней мы вошли в Сангарский пролив при сплошном тумане. На Хакодатский рейд мы проскочили быстро: на минуту туман рассеялся, когда мы проходили траверз входа на рейд, и, пользуясь этим случаем, командир ловко повернул и вошел на рейд Хакодате. Там мы застали английский броненосец «Iron Duke» и канонерку. У англичан в этот момент была шлюпочная гонка, обычная в воскресный день.

Город Хакодате имеет вид совершенно японского города, европейцев здесь мало — только консулы. Между прочим, здесь имеется небольшая православная церковь, весь приход которой составляют православные японцы. Православие распространяется в Японии из Токио, где имеется целая епископия с православным собором, выстроенным известным русским миссионером преосвященным Николаем. Все духовенство, приход, учителя в школах и ученики — природные японцы.

Наша стоянка здесь была внезапно прервана. Ушедший с рейда вскоре после нашего прихода «Iron Duke», пробираясь вдоль западного берега острова Матсмая на север к Сахалину, выскочил на камень у японского берега. Это место малонаселенное, и за отсутствием телеграфа английский капитан прислал сюда офицера на шлюпке, он шел сюда более суток. В это время на Хакодатский рейд пришел французский броненосный фрегат «Triomphant» с адмиралом, и вот оба адмирала, наш и француз, условились идти вместе к «Iron Duke». Сидел он крепко и с места не двигался. Тогда командир английского броненосца решил разгружать свой корабль частью на свою же канонерку, частью на берег. Эти меры оказались действительными, и на следующее утро, когда мы с французом снимались с якоря, чтобы уходить во Владивосток, англичанин неожиданно сам тронулся с места (вследствие наступившего прилива) и перешел под своей машиной на глубину. Мы его поздравили, проигравши ему английский гимн, и ушли в море.

Расстояние в 600 миль до Владивостока клипер при тихой погоде прошел в 2-е суток и в темную августовскую южную ночь (широта южного берега Крыма) подошел к Босфору восточному. Несмотря на извилистый и трудный вход, командир лихо вошел на хорошо знакомый ему рейд при совершенной темноте и стал на якорь вблизи берега против штаба порта.

На утро адмирал с флаг-офицерами и, конечно, с музыкой съехал жить на берег, а на клипере (нам в утешение) оставил поднятым свой флаг. Мы по адмиралу не скучали; и долго еще в кают-компании Никольс карикатурно изображал его, будто бы пускающегося в пляс под аккомпанемент канкана из «Герцогини Герольштейнской», наигрываемого нашим Маленьким-артистом.

Город Владивосток широко раскинут в беспорядке по холмам и балкам, окружающим прекрасную, совершенно закрытую, владивостокскую обширную бухту, в которой мог бы поместиться самый многочисленный флот. Деревянные домики настроены как попало, без всякого плана. По кочкам, по балкам, без фонарей пролегает вдоль северного берега бухты немощеная, пыльная Светланская улица, названная в честь фрегата «Светлана», с которым сюда приходил в конце 1860-х годов Вел. Кн. Алексей Александрович в чине лейтенанта. Она-то и служит главной артерией раскинутого на несколько верст города.

Горы, окружающие бухту со всех сторон, были когда-то покрыты густым строевым лесом, но со времени присоединения Уссурийского края капитан-лейтенантом Невельским в 1861 г. беззаботные российские пионеры вырубили эти леса на постройку своих домов и на топливо (хотя рядом, на реке Сучани, имеются рудники каменного угля).

Южный берег бухты, именуемый почему-то Итальянским, сохранил еще местами молодые деревья и кустарники южной флоры. Широта Владивостока та же, что у Крыма, но в начале лета здесь стоят дожди и туманы от холодного течения из Охотского моря, омывающего восточные берега этого края. В окрестностях Владивостока дозревают арбузы, дыни и даже виноград. Владивостокская бухта защищена с юга строящейся теперь крепостью, форты располагаются на материковом берегу и на острове Русском (Козакевич), лежащем у южного входа. Для Владивостокской флотилии, состоящей из нескольких канонерок и небольших пароходов-транспортов, имеется пока небольшой порт-база (для ремонта) с несколькими мастерскими. Сибирский флотский полуэкипаж, пехотный полк и одна казачья сотня составляли пока военные силы порта. На берегу из домов выделяются морской штаб, дом главного командира порта и Морское собрание, где морские местные офицеры обедают и проводят вечера. Для перевода сюда из Балтийского флота офицерам назначились усиленные прогоны (до 2000 р.), и с целью заохотить молодым мичманам и даже гардемаринам разрешалось жениться, и, таким образом, здесь накопился контингент численностью, достаточной для обслуживания Владивостокской флотилии. Но попавшие в это захолустье из Петербурга молодые жены скоро разочаровываются, скучают, и семейное счастье часто разрушается в этом замкнутом кругу.