Генрих Цывинский - Пятьдесят лет в Российском императорском флоте

Занятиями я был увлечен всецело. Для диссертаций по физике мною была выбрана по совету проф. А.С. Степанова весьма интересная тема — «Исследование вторичных свинцовых электрических элементов французского физика Plante». Эти элементы были прототипом появившихся вскоре вторичных аккумуляторов Фора, получивших впоследствии весьма важное применение в технике подводного плавания, электродвижении и авиации.

В конце года тема моя была окончена и конференцией одобрена. Вскоре в журнале «Электричество» появилась статья с описанием работ английского физика Спенсера об исследовании таких же свинцовых элементов и с получением тех же результатов, что и в моей работе. Я был очень польщен, когда профессор А.С. Степанов на докладе в аудитории Минного офицерского класса удостоверил, что наш физический кабинет в этом отношении опередил лондонского физика.

Вторая моя тема заключалась в исследовании явлений, происходящих в подводном телеграфном кабеле (как конденсаторе) от получаемого им заряда станционной батареи. Тема эта, требовавшая продолжительного исследования, была мною закончена только спустя несколько месяцев после окончания выпускных экзаменов, т. е. уже после получения мною степени минного офицера 1-го разряда. С этим разрядом получалось право на повышение содержания, а также право быть флагманским минным офицером на эскадре и преподавателем в Минном офицерском классе.

Наступила весна, лекции закончились, но экзамены были отложены до осени. На предстоящую летнюю кампанию 1882 г. я был назначен командиром лучшего в то время миноносца «Ракета» (заграничной постройки на заводе «Wulcan» в Штетине), плававшего в минном отряде. В это лето семейство В-в жило на Елагине в дворцовой даче.

Моя миноноска имела вид хорошенькой яхты, и я с удовольствием проплавал на ней эту кампанию, пробегая по финляндским шхерам от Кронштадта до Гангэ. Частые рейсы дали мне возможность хорошо изучить финляндские шхеры и плавать потом уже без лоцмана. Для ночных якорных стоянок или для обеда заходил в попутные порты — Гельсингфорс, Лавизу, Роченсальм, Выборг и, наконец, в Кронштадт. Лето было прекрасное, и мне удалось несколько раз пробежать в Петербург, где я сейчас же стремился на Елагин остров, на дачу к В-ам. Барышня на это лето буквально расцвела и приняла тот пышный вид, который имела в Гатчине три года назад.

Быстро пробежало лето. Окончилась кампания, и осенью я принялся за выпускные экзамены, 1 ноября я получил 1-й разряд. Теперь я уже смело поехал к В-ам и сделал родителям формальное предложение. Пили шампанское, и я стал женихом. Свадьба состоялась 22 декабря во дворце Принца Ольденбургского.

Занимаясь преподаванием в Минном классе, я вынужден был жить в Кронштадте и еженедельно на два-три дня приезжал к молодой жене в Петербург. Так прошли зима и весна 1883 г., а на лето я опять получил в командование миноносец «Самопал» (той же постройки, что и «Ракета») и плавал лето по финляндским шхерам, числясь в Минном отряде.

30 сентября 1883 г. у жены родилась дочь Маргарита. Роды были трудные, и жене пришлось вынести очень тяжелую хирургическую операцию. Но, благодаря крепкой здоровой натуре, она через 2 месяца совершенно оправилась. Вторую зиму я жил по-прежнему в Кронштадте, занимаясь в Минном классе, а жена с дочерью в Петербурге. Но такая жизнь — на два дома — была признана нами невозможной, и мы решили на следующее лето переехать совсем в Кронштадт.

Летом в 1884 году я плавал минным офицером — инструктором на броненосном фрегате «Адмирал Лазарев» в Учебном минном отряде. Лето прошло в практических занятиях с офицерами — слушателями Минного класса и будущими минерами. По окончании кампании переехала в Кронштадт жена с дочерью. Зимой часто ездили в Морское собрание на вечера, и, благодаря приветливому характеру жены, мы имели большой круг знакомой молодежи и не скучали всю зиму. Я по-прежнему вел занятия в Минном классе.

Весною 1885 года я плавал опять инструктором на крейсере «Африка» под командою капитана 2 ранга Ф.В. Дубасова. Почти все лето мы провели в Биоркэ, практикуясь в стрельбе минами Уайтхеда и занимаясь электротехникой и прочими предметами минной специальности. На даче в Биоркэ жила в то лето жена командира Александра Сергеевна и часто приезжала на крейсер обедать. За это лето Федор Васильевич очень со мною сдружился и впоследствии, плавая с ним много лет в различных чинах и должностях, я постоянно пользовался его особенным вниманием и расположением.

Осенью 30 октября у жены родился сын Евгений. Это был милый мальчик с очень ласковым, мягким характером. В первые годы детства он перенес столько болезней (воспаление легких, тиф, скарлатина и проч.), что невольно вызвал к себе жалость и сердечное сочувствие. Возможно, что это было одной из причин того, что, вечно дрожа за его здоровье и жизнь, жена питала к нему особенную нежность. Впоследствии, когда он стал подрастать, в нем постепенно обнаруживались способности ко всему изящному: он хорошо рисовал, писал фантастические рассказы из морских путешествий, обладал прекрасною памятью и имел талант верно схватывать и зарисовывать фигуры и лица наших знакомых, многих изображал в карикатурном виде, чутьем угадывая их смешные типичные стороны. Федор Васильевич был его крестным отцом, и это нас еще более сблизило.

Зимою я опять занимался в Минном офицерском классе, а летом плавал флагманским минным офицером на Балтийской практической эскадре под командою адмирала К.П. Пилкина на корабле «Петр Великий». Командиром был В.П. Верховский, флаг-капитаном — Н.И. Скрыдлов.

Следующую кампанию 1887 г. я опять плавал на той же эскадре и с тем же начальством, но флаг-капитаном был Ф.В. Дубасов. В этом году в высших военных сферах был поднят вопрос о постройке для Балтийского флота, вместо устаревшего Кронштадта, новой оперативной базы — крепости, выдвинутой более вперед, и в незамерзающих водах. Были намечены два пункта — Моонзунд или Либава. Решить этот вопрос было поручено комиссии из наших военных и морских чинов под председательством Великого Князя Владимира Александровича с вице-председателем генералом Бобриковым. В числе морских членов были Пилкин, Верховский и Дубасов (все трое на «Петре Великом»). Наша эскадра заходила с комиссией в Моонзунд и Либаву, чтобы на месте решить этот вопрос. Но окончательное решение об избранном месте было вынесено лишь после кампании следующего 1888 года.

В первых числах сентября я был командирован с лейтенантом Витгефтом в Николаев и Севастополь для испытания нового способа установки минного заграждения и новых ножей, надеваемых на мину Уайтхеда для прорезывания стальных сетей, защищающих суда от минных атак.