Дмитрий Токарев - Курс на худшее: Абсурд как категория текста у Д.Хармса и С.Беккета

Цит. no: Mélèse P. Samuel Beckett. P. 138–139.

Ibid. P. 139.

По мнению Ц. Тодорова, то, что сближает «Превращение» с гоголевским «Носом» и, добавлю, с произведениями Хармса и Беккета, это «отсутствие удивления перед неслыханностью самого события» (Todorov Т. Introduction à la littérature fantastique. P. 177).

Цит. по: Mélèse P. Samuel Beckett. P. 137. «Подразумеваемая ситуация — ситуация того, кто беспомощен, не может действовать, в данном случае, не может рисовать, поскольку обязан рисовать. Подразумеваемое действие — действие того, кто, будучи беспомощным, не способным действовать, действует, в данном случае рисует, поскольку обязан рисовать», — говорит Беккет в статье, посвященной творчеству грех современных ему художников — Таль Коата, Андре Массона и Брама ван Вельде. Именно ван Вельде был первым, кто, по мнению Беккета, признал, что «быть художником значит терпеть неудачу так, как никто не осмеливается это делать, что провал — это и есть мир художника, а уклонение от провала — дезертирство, ремесленничество, умелое ведение домашнего хозяйства, существование» (Beckett S. Three dialogues // Beckett S. Disjecta. P. 142).

Хоружий С. Комментарии // Джойс Дж. Улисс. М., 1993. С. 666.

В пьесе всего два персонажа: Винни и ее бессловесный муж Вилли. «Вилли существует, потому что Винни хочет, чтобы он существовал; он существует, потому что она обращается к нему», — замечает Ш. Бенсток (Benstock Sh. The Transformational Grammar of Gender in Beckett’s Dramas // Women in Beckett. P. 179).

Интервью с Томом Драйвером, цит. по: Mélèse P. Samuel Beckett. P. 139. «Если бы была только темнота, все было бы ясно. Но из-за того, что есть не только темнота, но и свет, наше положение становится необъяснимым», — говорит Беккет.

«Поминки по Финнегану».

Beckett S. Germun Letter of 1937 // Beckett S. Disjecta. P. 172.

Хармс Д. Жизнь человека на ветру. С. 447.

Джейн Остин.

Beckett S. Dream of fair to middling women I I Beckett S. Disjecta. P. 47.

Лобачевский, основатель неевклидовой геометрии, оказал большое влияние на русскую мысль начала века и, в частности, на разработку теории четвертого измерения, приверженцем которой в России был П. Д. Успенский. См. о связях неевклидовой геометрии и русского искусства: Henderson L. The Fourth Dimension and Non-Euclidean Geometry in Modem Art. Princeton: Princeton University press, 1983; Sola A. Géométries non-cuclidiennes, logiques non-aristotéliciennes et avant-garde russe // L’avant-garde russe et la synthèse des arts. Lausanne: L’âge d’homme, 1990. P. 25–31. О параллелях между взглядами П. Д. Успенского и Хармса см.: Ямпольский , 154–155, 246–247.

Юнг К.-Г. Aion. Исследование феноменологии самости. М.; Киев, 1997. С. 15.

Юнг К.-Г. Психология и алхимия. М.; Киев, 1997. С. 68.

К примеру, П. Гайдал пишет: «Дискурс „Не я“ свидетельствует о радикальной тенденции — о повороте влево к антикапиталистическому и антипатриархальному языку и продуцированию дискурса» (Gidal P. Beckett and Sexuality (Terribly Short Version) // Women in Beckett. P. 189).

См.: Kristeva J. Le père, l’amour, l’exil // Cahiers de l’Herne: Samuel Beckett. P. 258–269.

P. Ламон посвятила отображению анимы у Беккета свою статью: Lamont R. Beckett’s «Eh Joe»: Lending an Ear to the Anima // Women in Beckett. P. 228–236. Э. Даймонд считает, что Слушатель, завернутый в джеллабу, играет роль психоаналитика (Diamond Е. Speaking Parisian: Beckett and French Feminism // Women in Beckett. P. 211).

«Отец был каким-то образом в курсе того, что писал Даня, хотя я не припомню случая, чтобы Даня ему что-то свое читал, — свидетельствует Марина Малич. — Тем более написанное не для детей, взрослое. Но Иван Павлович прекрасно знал, что пишет Даня. Как, откуда — не могу сказать, но знал. И то, что Даня писал, его раздражало. Он совсем не одобрял его» (Глоцер В. Марина Малич. Мой муж Даниил Хармс. С. 116).

Мейлах М. «Я испытывал слово на огне и на стуже…» // Поэзия группы «ОБЭРИУ» / Под ред. М. Б. Мейлаха. СПб., 1994. С. 42.

«Где ключ от моего ума?» — вопрошает третий сын ( Чинари—1, 492).

О связях Хармса с А. Туфановым, А. Крученых, И. Терентьевым, К. Малевичем и другими авангардистами см.: Жаккар, 13–85, 185–198.

Туфанов А. Освобождение жизни и искусства от литературы // Туфанов А. Ушкуйники. Berkeley, 1991. С. 16.

Там же.

Матюшин М. Опыт художника новой меры // К истории русского авангарда. Stockholm: Hylea, 1976. С. 160.

Матюшин М. Опыт художника новой меры // К истории русского авангарда. С. 186.

Матюшин связывает расширенное смотрение с «глубинным подсознанием»: «Глубинное подсознание освобождает — раскрепощает взор; поле наблюдения становится свободным, широким и безразличным к манящим точкам цветности и формы» (Там же. С. 183).

Лосский Н. О. Мир как органическое целое // Лосский Н. О. Избранное. М., 1991. С. 346.

Хармс Д. О явлениях и существованиях. Сост. Д. Токарева. СПб., 1999. С. 355–356.

Там же. С. 357.

Там же. С. 356. В своей статье «Художники препятствия» (1948), посвященной его любимым художникам братьям Герардусу и Абрахаму (Браму) ван Вельде, Беккет говорит, что «распятия кисти Руо, китайские натюрморты Матисса, конгломераты Кандинского 1943 или 1944 года вышли из желания показать, что клоун, яблоко и красный квадрат составляют единое целое, и из смятения, вызванного сопротивлением, которое это целое оказывает тому, кто пытается его изобразить. Они едины в том, что представляют собой вещи, вещь, вещность. Абсурдно говорить, подобно Кандинскому, что живопись освободилась от объекта. Живопись освободилась от иллюзии, что этот объект не один, и, возможно, от иллюзии, что он позволит себя изобразить» (Beckett S. Peintres de l’empêchement // Beckett S. Le monde et le pantalon suivi de Peintres de l’empêchement. Paris: Minuit, 1989, 1990. P. 56).

Малевич К. Супрематизм. 34 рисунка // Малевич К. Живопись. Теория / Под ред. Д. В. Сарабьянова, А. С. Шатских. М., 1993. С. 232.

Хармс Д. Жизнь человека на ветру. С. 449.

Там же. Хотя характеристики всех членов «ОБЭРИУ» написаны Заболоцким, вряд ли имеет смысл подвергать сомнению их точность: скорее всего, Заболоцкий сверял их содержание с каждым из членов объединения.

Интересно, что среди перечисленных Хармсом объектов находятся две пары, один из членов которых выражен существительным с конкретным значением: шар и часы, а другой — с абстрактным: круг и, соответственно миг.

Особо стоит отметить появление среди летящих объектов точки, часов, матери, шара, круга и мига. Наконец, полетели и части тела, то есть полетели мы сами.