Вячеслав Маркин - Кропоткин

Все эти открытия в науке совершались на фоне событий, потрясавших общественные отношения. В апреле 1865 года, когда уже закончилась Гражданская война в Северо-Американских Соединенных Штатах, в Вашингтоне, на спектакле в театре Форда был смертельно ранен фанатичным защитником рабовладения Бутом президент Авраам Линкольн, возглавивший борьбу за освобождение негров. Ровно через год Дмитрий Каракозов выстрелил у ограды Летнего сада в Петербурге в Александра II. Мастеровой Осип Комиссаров толкнул его под руку, помешав попасть в царя. Каракозов — ровесник Кропоткина. Как раз в те дни, когда в Иркутске шел процесс над группой ссыльных поляков, Кропоткин читал газеты с описанием покушения. Читал о том, как крикнул Каракозов схватившим его: «Дурачье, ведь для вас же, а вы не понимаете!» — о том, как не сразу, но все же открыл свое имя и назвал сообщников — Ишутина, Худякова и еще тридцать человек, образовавших кружок под названием «Организация», — а после вынесения приговора написал прошение царю о помиловании. На нем Александр начертал: «Лично я в душе простил ему, но как представитель верховной власти я не считаю себя вправе прощать». Чувство власти сильнее чувств человеческих…

3 сентября 1866 года в семь утра на Смоленском поле в присутствии тысячной толпы Каракозов был повешен. Это была первая виселица Александра II в России, хотя к тому времени сотни их уже покрыли поля Польши. «Освободитель» обернулся «вешателем».

Выстрел Каракозова оказался неожиданным для России и не был понят ею. В ответ прозвучал сигнал к усилению реакции. Руководивший расследованием граф Н. А. Муравьев заявил, что причина каракозовского выстрела — «последствие полного нравственного разврата нашего молодого поколения, подстрекаемого и направляемого к тому… необузданностью журналистики и вообще нашей прессы». После этого начались гонения на журналы.

В те годы молодежь зачитывалась «Историческими письмами» артиллерийского полковника Петра Лаврова, написанными им в ссылке. Лавров дал свою формулу прогресса: «Развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении; воплощение в общественных формах истины и справедливости…» Он провозгласил программу «перестройки русского общества» для решения социального вопроса как первостепенного, руководствуясь идеалом «свободного общежития, в котором исчезнет всякий след государственной принудительности». Отказ от «управления человека человеком», уважение к труду, солидарность, сознание своего и чужого личного достоинства — вот к чему призывал Петр Лавров. Он был тогда «властителем дум», как, впрочем, и Василий Берви-Флеровский, социолог и экономист, много лет проведший в ссылках, сказавший: «Идите в народ и говорите ему всю правду до последнего слова», автор «Азбуки социальных наук» — книги об основах переустройства общества на социалистических началах.

Пять лет миновало с того дня, как Кропоткин покинул столицу. Он не думал, что так скоро вернется, да и вообще тогда не думал о возвращении — но в скитаниях сибирских понял, что не сможет долго жить вдали от крупнейшего научного, культурного, общественного центра страны. Он вернулся весной того года, когда русским правительством была продана за 7 миллионов 200 тысяч долларов Соединенным Штатам Аляска, слишком далекая, чтобы ее можно было удержать в пределах империи. Тогда же успешное продвижение русских войск в Средней Азии ознаменовалось учреждением Туркестанского генерал-губернаторства, в Лондоне вышел последний номер герценовского «Колокола», а Николай Пржевальский [32] Николай Михайлович Пржевальский (1839–1888) — русский путешественник, почетный член Петербургской академии наук и географических обществ многих стран. В 1867–1869 годах совершил первое путешествие на Дальний Восток, а затем — четыре грандиозных похода по Центральной Азии. В начале пятого путешествия, заразившись брюшным тифом, умер на берегу озера Иссык-Куль. Им преодолено более 70 тысяч километров, открыты гигантские горные хребты, десятки новых видов животных и растений, нанесены на карту обширные неизученные территории, собран разнообразный этнографический материал. отправился в свое первое путешествие в Уссурийский край. Он двинулся из Иркутска на восток, к Амуру, через месяц после того, как Кропоткин покинул этот город.

Главное, что может дать ему Петербург, думал на первых порах Кропоткин, — университетское образование. Тогда он считал математику важнейшей из всех наук, на которой базируются все остальные, и поэтому поступил на первый курс математического отделения естественного факультета Петербургского университета.

На помощь отца надеяться не приходилось, и для добывания средств к жизни нужно было служить. С помощью Петра Петровича Семенова [33] Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский (1827–1914) — географ, ботаник, статистик, энтомолог, организатор и многолетний руководитель Русского географического общества. В 1856–1857 годах совершил путешествие на Тянь-Шань, где сделал ряд важных научных открытий. К П. А. Кропоткину он относился с особенным вниманием, высоко оценив проведенные им в Сибири экспедиции, поддержав его проект исследования следов оледенения, добившись для него разрешения работать в тюремной камере. Позже привез Кропоткину в Лондон его оставшиеся в России рукописи. , председателя отделения физической географии ИРГО, высоко оценившего кропоткинские исследования в Сибири, он устраивается в Департамент статистики Министерства внутренних дел. Работает и учится, ходит на лекции в университет, но скоро убеждается в том, что продолжать учиться он может теперь только в процессе научной работы, в которую уже глубоко погрузился. Едва начав учебу на студенческой скамье, он издал переводы двух книг, сделанные вместе с Александром, — «Философии геологии» Дейвиса Пэйджа и «Основ биологии» Герберта Спенсера [34] Герберт Спенсер (1820–1903) — английский философ и социолог. Основоположник «органической школы» в социологии и философии позитивизма, признающий лишь то знание, которое основывается на опыте. П. А. Кропоткин был сторонником позитивизма, посвятил Спенсеру специальную статью, но возражал против переноса им борьбы за существование из природы в общество. , следом — комментарий к популярному учебнику геометрии знаменитого педагога Адольфа Дистервега, а в «Артиллерийском журнале» опубликовал статью по высшей алгебре. В это же время он приступил к обработке обширных материалов сибирских экспедиций.

Можно было сосредоточиться на работе в Географическом обществе: сибирских материалов хватит на несколько лет напряженного труда. Многие говорили ему, что это разумнее всего: надо встать на путь научной карьеры, где успех для него обеспечен. Но князь Кропоткин — странный человек. Он не любил идти по прямой, открываемой ему судьбой дороге, всегда уходил в ее ответвления, которые уводили его вроде бы далеко в сторону от главного пути. На самом деле — и знал об этом только он один — на этих боковых дорогах и решались те главные задачи, которые он ставил перед собой. Первая его публикация в Петербурге — рецензия на статью Н. В. Шелгунова, излагавшую идеи Энгельса. Это — социология и экономика одновременно. Продолжением экономического направления стала брошюра о сельскохозяйственной выставке в Чите, а политического — репортаж о суде в Иркутске над восставшими на Кругобайкальской дороге. Но кроме этих тем его привлекали биология и геология, география и метеорология, астрономия, математика…