Маргарита Павлова - Неизданный Федор Сологуб

Звонился к Мейерхольду, — ему лучше, и 25<-го> уже он пойдет на репетицию [432]. — Не знаю, Малим, записан ли у тебя номер телефона, который нам сказали в балете; на всякий случай сообщаю: 117,50 (Кончаловская, кажется). Московский телефон Серг<���ея> Ал<���ексеевича> Соколова [433]159,92, а адрес его Моховая 10, кв. 17. — Татьяне Николаевне мой сердечный привет. Малима крепко целую много раз.

Посылаю 3 вырезки:

1. Из Речи ст<���атья> Философова [434].

2. ―˝― веч<���ерней> Бирж<���евки> мое письмо, и

3. ――˝―― конец беседы [435].

<���Петербург. 21 сентября 1912 г.> Пятница.

Милый Малим, я не получил еще от Тебя ни одного письма, — как ты там? У нас мороз, снег лежит, а ты даже пледа не взяла. Пожалуйста, одевайся теплее, купи себе что-нибудь против мороза. — Сегодня я получил письмо от Соколова; он пишет, что Лидия Дмитриевна выедет сегодня ночью и будет у нас завтра в 11 утра [436]. — Твоя статья помещена сегодня в вечерних Биржевых; посылаю. Не понимаю, почему они приняли ее за мою [437]; в письме к Измайлову я определенно написал, что Ан<���астасия> Н<���иколаевна> и я просим поместить ее и т. д. [438]— Мое письмо появилось еще в Обозрении Театров и в Театре; кажется, оно имеет успех; сегодня звонила по телефону поэтесса Гриневская [439]с тем, чтобы сказать, что ей нравится. — Вечером сегодня собирался ко мне Г. И. Чулков. Ал<���ександра> Ник<���олаевна> сегодня обедала, больше никто у меня не был сегодня.

Татьяне Николаевне сердечный привет. Целую тебя много раз.

P. S. Разговаривал по телефону с Зин<���аидой> Ник<���олаевной> [440]. Она говорит, что в театр<���альном> комитете очень обижены статьями Философова [441]и что там вообще брожение.

<���Петербург. 22 сентября 1912 г.> Суббота. [442]

Милый Малим, сегодня я получил два твои письма, — открытку по почте и другое привезла Лидия Дмитриевна [443]. Она приехала сегодня утром в 11 часов. — Тамамшева наняла квартиру на Матвеевской [444]. — Погода у нас сегодня получше, и теплее, и суше. — Вчера вечером сидел у меня Чулков; жалуется на плохие дела; нигде не мог пристроить своей повести «Сатана» [445], и вообще имеет печальный вид. — Сегодня вечером сидел у меня Струве, насчет романа для Р<���усской> М<���ысли> [446]. Я обещал в ноябре дать ему роман, если успею его кончить [447]. — Сегодня в Огоньке наши снимки [448], вышли недурно, пошлю их тебе завтра утром. — Ал<���ександра> Ник<���олаевна> деньги сегодня получила и долг мне отдала. Ну, вот и все наши новости.

Татьяне Николаевне привет. Тебя нежно и крепко целую.

<���Петербург. 24 сентября 1912 г.> Понедельник утро.

Миленький Малим, очень рад за тебя, что ты увидишь в Москве Фауста [449]. Расскажешь мне, что это за зрелище. — Мейерхольд уже встал, сам разговаривал со мною по телефону, послезавтра пойдет на репетицию [450]; твое письмо в Биржевке его очень утешило. — Сегодня вечером пойду смотреть «Бегство Г. Шиллинга» [451], вчера прислали билеты. — Вчера у нас варили варенье кизиль, потому что я нашел случайно в магазине Николаевская 31 очень хороший кизиль, гораздо лучше прежнего; купили 10 ф<���унтов> и сварили. — Лидия Дмитриевна ведет деятельный образ жизни, — днем и вечером в своем театре [452]и подыскивает квартиру. — Нового больше ничего нет. — Целую тебя крепко.

Татьяне Николаевне сердечный привет.

Вчерашнее письмо написано вчера, хоть я на нем и написал: Суббота.

Вчера на наш адрес пришла телеграмма из Тифлиса Нине Артемьевне [453]; пришлось отправить ее в письме, потому что рассыльный телеграфный не захотел ее взять для отправки на Матвеевскую, где теперь их квартира, — телеграмма адресована Чеботаревской для передачи Тамамшевой.

<���Петербург. 25 сентября 1912 г.> Вторник днем. [454]

Миленький Малим, вчера я был с Ал<���ександрой> Ник<���олаевной> на «Бегстве Г. Шиллинга». Декорации хороши, но не очень. Постановка плохая, игра отчаянная, провинциальная, дурного тона. Мурский [455]мне не понравился, а говорят [*], что это — хороший в провинции актер; ломается чрезмерно. Так же и Чарусская [457]. По пиесе она — из Одессы; очень похоже на то. — Сегодня пришла к тебе открытка от Лундберга [458]; пишет: «Сейчас же возьмусь за Клейста и очень благодарен Вам за это поручение. Мне удобнее сделать его возможно скорее, так что недели через 2 ½ — 3 думаю прислать большую половину, если не всё». Его адрес: Coppet, post rest [459]. — Погода у нас сегодня хорошая, ясно, тихо, солнце, 5°. Дома всё в порядке, Адель здорова, растенья дышат как следует. Обойщик был у Мер<���ежковских>; Зин<���аиде> Ник<���олаевне> [460]он по первому разу понравился. — Театр вчера был мало наполнен; партер занят, а верхи почти пусты. Встретил там Незлобина [461]; ходил по коридорам вместе с Воротничковым [462], и оба сияли почему-то. — Сегодня Ауслендер в Речи похвалил этот спектакль [463]; собирался идти Философов, но почему-то не был. — Целую тебя крепко.

Татьяне Николаевне сердечный привет.

<���Петербург. 8 декабря 1912 г. > Суббота. [464]

Миленькая Малим, как ты доехала? благополучно ли? — Принц Карнавал переписан в 2 экз<���емплярах> [465]. Завтра один направляю к Тэффи [466]. У меня сегодня никто не был. Я был на юбилейном обеде Будищева [467], сейчас (11 ч. веч<���ера>) вернулся. Обыкновенная ерунда, как на всех таких обедах. Петербургские ремесленники поздравляли с 25-летием «тернистого труда». Сам юбиляр хвастался тем, что он первый изобразил нарождение сверхчеловека [468]. — Игорь Северянин прислал тебе и мне по книжке. — Эпилог эгофутуризма [469]. — Пришла открытка от Татьяны Николаевны. Дома всё в порядке. Александра Ник<���олаевна> сегодня не заходила. — Кланяйся от меня всем Твоим и Татьяне Николаевне особенно. Целую тебя крепко и много.

<���Петербург. 10 декабря 1912 г.> Понедельник.

Миленькая Малим, как Ты себя чувствуешь? Поправилась ли? Приезжай поскорее. — Сегодня Калмаков привез свои обложки: синяя и жемчужно-серая [470]. Обе очень хороши. Мне больше понравилась синяя, Александре Николаевне — серая. Вместе с Калмаковым и я пошел в «Сирин». Там собрались все, и Разумник В<���асильевич>, и три Терещенки [471]. Им обложки понравились. Решили заказывать синюю Голике [472]. Раз<���умник> В<���асильевич> вспомнил, что Брюсов хотел для своих книг переплет серого цвета [473]. Поэтому серую обложку пошлют Брюсову на показ. Если она ему понравится, то Калмаков сделает обложку и для Брюсова. — Если Голике возьмется, и если не испортит, то синяя обложка будет очень хороша. — От «Сирина» мы с Калмаковым зашли на выставку Союза молодежи; где Бурлюки, Гончарова и др. [474]Много забавного. — Ал<���ександра> Н<���иколаевна> и Калмаков сегодня у меня завтракали и обедали. — Во время обеда пришел Щеголев [475], посидел немного, звал меня и Ал<���ександру> Ник<���олаевну> в среду обедать. Рассказал, что Габрилович из Аргуса уже выставлен, и что там редактор Регинин [476]. Пророчество исполнилось быстрее, чем можно было ожидать. — После обеда играли с Ал<���ександрой> Н<���иколаевной> в шахматы 2 партии. — Сейчас принесли бандероль. — Щепкина-Куперник прислала Тебе свою книгу [477]. — Ну вот и все мои новости. Сегодня днем получил Твое письмо из Москвы; имей в виду, что 14-го — премьера «Проф<���ессор> Сторицын», билеты Лаврентьев [478]завтра достанет. Хоть его и ограничили очень, но наши 2 билета, он говорит, что сохранил. Говорят, что очень много билетов взял Фальковский [479]; Щеголев для того и приходил, чтобы через меня достать билеты; я поговорил с г-жою Фальковскою, и она, м<���ожет> б<���ыть>, пришлет мне еще 2 билета. Так что лучше бы Ты приезжала в четверг 13-го, а то очень устанешь. — Кланяйся Татьяне Николаевне. Целую Тебя крепко.