Франсиско Феррер–и-Гуардия - Современная школа

Изучение игр детей демонстрирует их большое сходство с занятиями взрослых. Дети придумывают игры и играют в них с таким интересом и энергией, что остановить их может только усталость. Они работают над имитацией всего, что, в их представлениях, делают взрослые. Они строят дома, делают пироги из грязи, едут в город, играют в школу, устраивают балы, играют в доктора, одевают куклы, стирают белье, устраивают цирк, продают фрукты и напитки, разбивают сады, трудятся в угольных шахтах, пишут письма, паясничают, спорят, борются и т. д.

Страстность и эмоциональность, которую они выказывают в этих действиях, демонстрируют, насколько они для них реальны, а также то, насколько инстинкты детей абсолютно не отличаются от инстинктов людей зрелого возраста. Спонтанная игра, которую предпочитает ребенок, указывает на его будущую профессию или на естественные склонности. Мальчик играет в мужчину, и когда он достигает зрелого возраста, он начинает заниматься всерьез тем, что развлекало его в детстве.

Тейлор говорит: Надо учить детей играть с такой же тщательностью, с какой позже они будут учиться работать… Многие девочки стали прекрасными портнихами после кройки и шитья платьев для своих кукол; как многие мальчики научились пользоваться самыми распространенными инструментами, играя в плотников. Одна моя подружка стала истинной художницей после множества игр с кисточками и красками. Другой мальчик декламировал интересные вещи, играя в театр, и несколько лет спустя он прекрасно сдал экзамен в колледже, пользуясь знаниями, приобретенными в игре. Точно так же, многие поэтические образы отдельных авторов содержат в себе воспоминания об играх и приключениях детства.

Кроме того, игра способна развивать в детях альтруизм. Ребенок, в общем-то, является эгоистом, что обусловлено многими факторами, основным из которых является закон наследования. Этот эгоизм развивает в детях деспотические начала, и тогда они начинают командовать своими дружками.

В игре следует наставлять детей практиковать чувство солидарности. Благоразумные наблюдения, советы и обличения родителей и преподавателей должны вести детей в их играх, показывать им, что в терпимости и снисходительности к друзьям гораздо больше пользы, чем в бескомпромиссности: что закон солидарности выгоден как для других, так и для самого себя.

Еще одной трудностью, с которой я столкнулся, стал подбор персонала. Для формирования программы обучения и рационального образования требовались люди, способные осуществлять его, а практика показала мне, что таких людей не существует. Насколько же верно, что потребности организма создаются его органами!

Учителя-то были, как же нет! В конце концов, даже не будучи очень прибыльным занятием, педагогика все же позволяет человеку поддерживать собственное существование, и не всегда правдой является народная поговорка о бедняках: Да он более голодный, чем школьный учитель! Истиной является, например, тот факт, что во многих, очень многих деревнях Испании учитель входит в местную администрацию вместе со священником, доктором, аптекарем и ростовщиком, причем из них из всех последний, хотя и приносит меньше пользы, чем другие, является самым богатым человеком деревни. В общем, учитель получает муниципальную зарплату, равную зарплате своих соседей, и обладает определенным влиянием, которое иногда преобразуется в материальные блага. В крупных населенных пунктах, если учителя не удовлетворяет муниципальная зарплата, он обычно находит себе в образовательной индустрии место в специальных учебных заведениях, в которых, с согласия регионального Института, он готовит молодых буржуа к бакалавриату, а если ему не удается найти такое привилегированное место, то он живет с щедрости сограждан.

Есть и учителя, посвятившие себя т. н. светскому образованию, пришедшему к нам из Франции, где оно имеет свой смысл, потому что там начальное образование, до того как стать светским, было исключительно клерикальным и осуществлялось религиозными конгрегациями, чего не происходило в Испании, где, каким бы христианским не было образование, им всегда занимались гражданские учителя. Однако испанские светские учителя, вдохновленные и воодушевленные свободомыслящей пропагандой и политическим радикализмом, проявляли больше свои антикатолические и антиклерикальные качества, чем истинный рационализм.

Суть в том, что профессиональным учителям, для того чтобы адаптироваться к научному и рациональному обучению, в любом случае пришлось претерпеть тяжелую подготовку, не всегда легко реализуемую из-за рутинных препятствий, и те, кто без предварительной педагогической подготовки, из-за идеалистического энтузиазма, приходили к нам, предлагая свою помощь, сами нуждались в подготовке, порой даже больше других.

Эту проблему решить было крайне трудно, потому что для такой подготовки и адаптации не существует иного средства помимо самой рациональной школы.

Тем не менее, о чудо и добродетельность системы! Создав Современную школупо личному вдохновению, на основе собственных ресурсов, ориентируясь на идеал, как на постоянный критерий, мы преодолевали трудности, мы раскрывали и сразу изгоняли любые догмы, любое вмешательство или отклонения в сторону метафизики, и мало-помалу формировали на практике эту новую спасительную педагогику, причем не столько благодаря моему рвению и неусыпному наблюдению, сколько благодаря самим нашим первым учителям, а иногда и благодаря искренним и наивным мнениям учеников.

Можно сказать, что если потребности создаются органами, то, в конце концов, органы удовлетворяют потребности.

Несмотря на это, настроившись довести свое дело до конца, я создал Нормальную школу, с рационалистическим обучением, осуществляемым учителями под руководством опытного профессора и с помощью преподавательского состава Современной школы, в которую набирались молодые люди обоих полов, и которая уже начала функционировать столь успешно, что авторитарное самовластие, подчиняясь давлению таинственных и могущественных врагов, начало повсюду чинить нам препятствия, питаясь обманчивыми иллюзиями, что сможет одерживать победы всегда.

В дополнение к идеям, изложенным в данной главе, считаю уместным включить сюда некоторые мысли об индивидуальной педагогике, изложенные в нашем Бюллетене моим другом Домелой Ньювенгейсом, в следующей статье:

Для детей невозможно сделать достаточно. Тот, кого не интересуют дети, не заслуживает того, чтобы кто-то интересовался им самим, потому что дети — это будущее. Но заботы о детях должны управляться здравым смыслом; доброй воли недостаточно; необходимы также знания и опыт.