Станислав Славин - 100 великих тайн космонавтики

Так писали на бумаге, да… В общем, пощады запросил «железный» Василий Циблиев. Командира, похоже, столь «достали» предшествующие события и соответствующие «накачки» с Земли, что он лишился покоя и сна. Более того, у него забарахлило сердце. И медики наложили категорический запрет – никаких ремонтов; на долю этого экипажа приключений уж достаточно.

На смену Циблиеву и Лазуткину полетели Анатолий Соловьев и Павел Виноградов. Их главная задача – отремонтировать «Мир». Поэтому они не взяли с собой, как планировалось, французского астронавта Лепольда Эйарта – его место заняло ремонтное оборудование. А кроме того, «сегодня у нас отсутсвуют энергоресурсы на проведение полномасштабной научной программе на “Мире”», – прояснил ситуацию тогдашний гендиректор Российского космического агентства Юрий Коптев.

Новая смена взялась за дело рьяно, хотя и на их долю хватило приключений, не предусмотренных никакими планами. Начать хотя бы с того, что при стыковке не сработала автоматика и Соловьеву пришлось причаливать к станции в ручном режиме. Он блестяще справился и с этой задачей и с последующей – при перестыковке «Прогресса М-35» неожиданно вышел из строя бортовой компьютер. И если бы командир чуть замешкался… Но он взял управление на себя и опять-таки спас положение.

Вскоре удалось починить и компьютер, сменив неисправный блок. Наладили космонавты и закапризничавший было генератор для выработки кислорода методом электролиза воды. Забегая вперед, правда, надо отметить, что генераторы вскоре забарахлили снова, вызвав некий переполох среди зарубежных наблюдателей: «Этак экипаж останется без кислорода!..» Однако запас живительного газа на борту удалось пополнить опять-таки при помощи пиролизных шашек. И дело на сей раз обошлось без пожара.

После этого космонавты взялись за то дело, ради которого они и прилетели. Они надели скафандры и через переходной шлюз стыковочного узла забрались в разгерметизированный модуль. Павлу Виноградову удалось восстановить электрическое соединение с солнечными батареями «Спектра». Три из них снова стали давать энергию.

Четвертую, к сожалению, не удалось починить и при наружном осмотре – удар грузовика повредил ее основательно. Не удалось пока выяснить и сколько пробоин получила станция; поначалу думали, что их около семи, однако проведенная в конце сентября инспекция пяти подозрительных мест показала: пробоин нет. Анатолий Соловьев по очереди вскрывал термоизоляцию то на одном, то на другом участке и всякий раз докладывал: «Видимых повреждений корпуса нет»…

С одной стороны, это радует – модуль оказался более прочным, чем даже рассчитывали. С другой – поиски ведь придется продолжать… А времени на это у космонавтов не так много, поскольку один из другим продолжают сыпаться отказы. Особенно донимают экипаж сбои главного компьютера. Его уж чинили несколько раз, собрали из двух неисправных компьютеров третий, но неполадки все продолжаются… Оставались надежды лишь на новый компьютер, который должен доставить на орбиту очередной «Прогресс». А вслед за ним «челнок» должен привезти еще и запасной…

Вот после всех этих событий и встал вопрос, что делать со станцией дальше. Многие зарубежные и наши специалисты решили, что «Мир» свое уже отработал и дальнейшее пребывание на нем экипажа может стать попросту опасным.

Тем более что во Франции обнаружился некий пророк, который предсказал, что вскоре «Мир» обрушится и не куда-нибудь, а прямо на Эйфелеву башню.

И 23 марта 2001 года станцию-рекордсменку, проработавшую втрое больше первоначально запланированного срока, затопили в Тихом океане, неподалеку от островов Фиджи. Всего за полтора десятка лет на ней побывало 104 космонавта и астронавта из 12 стран, поставлено около 23 тысяч различных экспериментов.

Сегодня в космосе летает Международная космическая станция, на которой постоянно работают и живут шестеро космонавтов. Но спроси прохожего на улице, кто именно – вряд ли кто ответит. И уж если заходит разговор об обитателях орбиты, то многих ныне больше интересует не что они там делают, а чем питаются, как спят, умываются, стирают ли свою одежду, какие блага получают за свою работу…

Ну что же, давайте поговорим о том, о чем раньше как-то говорить стеснялись.

Еда для «небожителей»

Питание для космонавтов готовят на Бирюлевском экспериментальном заводе, расположенном в Измайлове Ленинского района Московской области. Здесь, в цехе космического питания, готовили когда-то еду для Ю. А. Гагарина, готовят и для нынешних космонавтов.

Что же изменилось за полвека?

Поначалу еду для первых космонавтов паковали… нет, не в тюбики, а в 165-граммовые тубы, объясняет директор НИИ пищеконцентратной промышленности и специальной пищевой технологии Россельхозакадемии Виктор Добровольский. А первым дегустатором был Гагарин. Он провел в космосе всего 108 мин. Но для него приготовили девять разных блюд: и борщ, и картошку с котлетой, и соки.

– Юрий Алексеевич должен был попробовать все продукты, – пояснил Добровольский. – Специалисты не знали тогда, как невесомость влияет на вкусовые рецепторы человека. Могло оказаться, что есть такую пищу космонавты просто не смогут. Кроме того, надо было понять, удобно ли в таких условиях питаться из туб. Юрий Алексеевич нас успокоил: пищу в космосе есть не только можно, но и нужно!

С точки зрения технологов и конструкторов, самое сложное в создании космической еды – сделать так, чтобы она не занимала много места, долго не портилась при хранении, была питательной и вкусной. Чтобы поддержать форму и здоровье, мужчинам на орбите необходимо потреблять в день 3200 килокалорий, женщинам – 2800.

Космическая еда

С первыми полетами было попроще: командировки на орбиту были недолгими. От специалистов требовалось только обеспечить космонавта нужными калориями. Поэтому рацион состоял из гомогенизированных первых и вторых блюд, запакованных в те самые тубы. Но когда продолжительность полетов увеличивалась, пришлось придумывать специальные консервы и пюре в стерильных упаковках. Но и те вскоре приелись – на орбите все-таки работают взрослые люди, а не младенцы.

Специалисты поняли: чтобы угодить покорителям космоса, нужно дать им почти домашнюю пищу. И на смену тубам в 70-х годах ХХ века пришли сублимированные продукты. В специальных установках натуральное сырье замораживается до –70 °С, потом в вакууме оно быстро высушивается при аналогичной температуре, только с плюсом.

В итоге продукт становится невесомым – вся влага испаряется, – но сохраняют естественные свойства, впрочем, как и белки, жиры, углеводы и витамины. Основной плюс российских продуктов для космонавтов – отсутствие любых стабилизаторов, консервантов – только натуральное сырье. Американским производителям не удается обходиться без химии. Да и рацион у отечественного производителя гораздо богаче. Всего за время существования завода было сконструировано (именно так называют тут приготовление космического обеда) три сотни различных блюд. Тут и первые блюда на разный вкус и цвет – борщ, рассольник, суп гороховый; и вторые – макароны с грибами, поджарка говяжья, гуляш, котлеты всех видов.

Читать дальше