Юлия Свешникова - Я вырос в свободной России

Я уже слышу многочисленные возражения: «Какое отчуждение в СССР? Мы все были единым советским народом, ощущали себя единым обществом — был ведь коллективизм!» Да, отвечу я на эти пассажи. Это все в определенной мере было. Но единство советской системы базировалось на трех больших китах: страхе внешнего врага, идеологической пропаганде и исключении из системы тех, кто отказывался вступать в такое «единство». Как только исчезли внешние барьеры, советская коллективистская модель рухнула в одночасье. Да и, в конце концов, если действительно этот единый советский народ существовал — куда он делся? Политическая культура не меняется за месяцы и годы — на это нужны десятилетия. Но разве не советские люди дружно бросились вырывать друг у друга кусок, едва исчезла тень государственной машины? Или не в СССР существовало дивное развлечение — писание доносов на невинных соседей ради увеличения жилплощади? Многие тогда делали прикидку: сколько квадратных метров стоит жизнь и семейное счастье вот этого человека? А тотальное воровство буквально всего, что попадает в руки советскому человеку? Вот уж воистину это вершины советской солидарности — неси домой все, что плохо лежит.

Равнодушие и отчуждение людей друг от друга, возникшие в то время, стали постоянной доминантой сознания многих граждан. Безразличие ко всему, что «не трогает лично меня», одна из главных причин сегодняшней исторической несостоятельности России. Россиянину безразлично, что рядом с ним убивают человека, и он проходит мимо. Ему безразличны страдания ребенка, если это не его ребенок. Ему наплевать на то, кто победит на выборах, поскольку он уверен что «меня это не касается». Мы становимся свидетелями чудовищных коррупционных скандалов, убийств немыслимой жестокости, продажности правоохранительных органов, зачастую покрывающих откровенных бандитов. И это совершенно не трогает сердца большинства наших сограждан.

Другая сторона этого явления заключается в том, что мы отчуждены не только друг от друга, но и от самих себя. Отказываясь от межличностного диалога и взаимопомощи, относясь к другому человеку как к вещи, мы начинаем воспринимать в качестве вещи и самих себя. Отказываясь от защиты своих прав и свобод перед лицом государства, мы отказываемся от свободы делать свой осознанный выбор. Очень легко спихнуть свою ответственность на плечи некоего «царя». А демократия, предоставляя рядовому гражданину инструменты влияния на политический процесс, вместе со свободой налагает и немалую ответственность за свой свободный выбор. Отказываясь от этого выбора, мы переходим на положение объектов приложения чужой политической воли, а становясь объектом чужого действия, мы теряем себя, превращаемся в вещь.

Еще одна грань феномена отчуждения в России — это отчуждение власти от действительности. Сегодня можно говорить о неадекватном представлении властей об окружающей действительности. Здесь сыграли свою роль два фактора — коррупция и отсутствие полноценной обратной связи между государством и обществом. Примеров такого отчуждения множество, начиная от заниженных показателей инфляции, которые не имеют к реальности никакого отношения, но на которых строится экономическая политика, и заканчивая многочисленными скандалами, связанными с приездом «начальства». К вышесказанному можно отнести и завышение своих зарплат учителями и врачами при встречах с руководством страны, и фальшивые детекторы на вокзалах. Иногда дело доходит до абсурда — когда начинают ставить фальшивые заборы и красить траву в зеленый цвет. К сожалению, можно констатировать, что это отчуждение идет в геометрической прогрессии — каждый искаженный факт порождает политическое действие, которое, будучи основано на ложных предпосылках, порождает в качестве результата новые искажения в представлениях о действительности.

Власть, отчужденная от реальности, неспособна адекватно реагировать на запросы общества, что ведет к кризису легитимности самого института государства.

В стране сегодня существуют несколько совершенно не пересекающихся параллельных миров — мир крупного бизнеса, мир властных структур, мир интеллигенции и оппозиции, мир рядовых служащих и рабочих и еще много других миров. В каждом из них свои представления о реальности — своя история, свои проблемы и даже своя экономическая статистика. Между этими мирами нет практически ничего общего. Одна из важнейших причин, по которым революции в Восточной Европе стали успешными, — наличие авторитетной гуманитарной элиты, наличие общественных авторитетов, признаваемых всеми. У нас таковых нет. Люди ориентируются на разные идеалы, которые часто противоречат друг другу. Оказываясь неспособными к сплочению на основе неких позитивных идей, они сплачиваются вокруг объектов ненависти. А выбрать такой объект всегда легко — это и Соединенные Штаты Америки, и масоны, и мировая закулиса.

Но патриотизм, в основе которого лежит ненависть к другому, не дает подлинного единства. Настоящий патриотизм — это не крики «Ура, Россия!», не лобызание портретов премьер-министра и президента. Подлинная любовь к Родине — это неравнодушие к судьбе своего отечества и к участию в его жизни своих сограждан. В современном мире подлинное единство и подлинный патриотизм невозможны без осознания важности жизни и свободы человека. Пока мы не поймем важность этой истины, мы так и останемся страной, населенной призраками, где все друг другу безразличны. Это равнодушие закрывает перед нами все жизненные перспективы.

Многие молодые люди оказываются не в силах выдержать эту обстановку, и в итоге они стремятся уехать из страны. Не думаю, что это удачный выход. Уехать отсюда — значит, признать себя беспомощным перед сложившейся ситуацией. Каждый человек, небезразличный к бедам окружающих его людей, уехавший за рубеж, — это врач, сбежавший от своего больного. Конечно, у каждого из нас есть это право — уйти и забыть. Жить в этой удушливой атмосфере издыхающего советского монстра очень уж тоскливо. Можно пустить новые корни в другом месте. Вывезти семью и зажить другой жизнью. Но лично мне будет горько осознавать, что моя страна покрыта паутиной, заброшена и забыта, лежит в пыльном углу на обочине мирового политического процесса.

Если не уезжать, то что? Надеяться на государство? К сожалению, как я уже говорил, государство сегодня не видит реального положения дел, исходит из иных представлений о действительности. Оно отчуждено от граждан и их интересов. Этот институт живет в своем мире, и уповать на его помощь не слишком-то рационально.

Боюсь, единственный путь, следуя которому можно переломить ситуацию, — инициатива снизу. Каждый неравнодушный человек должен начать с изменений вокруг себя. Порой инициативе снизу придают слишком малое значение, однако у нас нет иных путей разрешения сложившейся ситуации. Только частные примеры поступков конкретных людей способны преодолеть отчуждение в нашем обществе. Но сами по себе, без должной инфраструктуры, эти примеры угаснут и останутся неизвестными. Лишь инфраструктура гражданского общества, базирующаяся на сочетании свободы и ответственности, способна сделать частную инициативу взаимопомощи трендом. Для этого необходимы свободные и ответственные СМИ, благотворительные фонды, профсоюзы и институты самоорганизации граждан. Через эти институты отдельные частные инициативы станут общеизвестными и получат потенциальную возможность закрепиться в виде практик гражданского общества. К счастью, как мне кажется, мы делаем первые шаги на этом пути: развивается стремление наших граждан к благотворительности, повышается внимание к проблемам общества, на которые отдельный индивид не может оказать необходимого влияния. Во многом это произошло благодаря распространению Интернета и социальных сетей в России. Мы пока еще находимся в начале процесса формирования гражданского общества современного типа. Но от того, сформируется ли его инфраструктура, будут ли реализованы его потенциальные возможности, сегодня зависит то, в какой стране мы будем жить завтра. Двадцать лет очень большой срок, а сделано для преодоления советского наследия очень мало. Времени у нас осталось совсем немного. Но, надеюсь, мое поколение все же сумеет использовать его с толком.