Александр Чернов - Гомо акватикус

Хлопоты об аппаратуре, монтажные приготовления, то да се — все это отняло уйму времени. Промелькнуло лето, наступила осень.

11 октября, в тот день, когда поднялся и унесся к звездным далям советский космолет «Союз-6», пилотируемый Георгием Шониным и Валерием Кубасовым, на подводную «орбиту» вышел с разницей всего в несколько минут и впрямь похожий на ракету «Садко-3».

И впрямь похожий на ракету «Садко-3»

Подводный дом — трехэтажный. Первый — водолазный. Второй и третий — сферические отсеки — жилые. Здесь кубрик, пост управления, научная аппаратура. Обе сферы прикрыты плащом-обтекателем. При спуске дома выемка между шарами и обтекателем заполняется водой, действуя как балластная цистерна.

Внешне сходство «Садко» с ракетой придают похожие на космические двигатели капсулы, примкнувшие к нижнему отсеку. Три капсулы, окрашенные в белый цвет, — водяные цистерны, еще две — склад, а последняя, простите, — гальюн.

Система коммуникаций «Садко» заметно упростилась. Лебедки уже были не нужны. «Садко-3» всплывал и погружался самостоятельно, наподобие подводной лодки.

Как всегда, объявилось немало претендентов, пожелавших снять угол в подводном доме. На дне бухты поселились Всеволод Джус — автор проекта «Садко-3», он же командир экипажа, Джон Румянцев и Александр Монкевич.

Всеволод — по специальности инженер — океанолог, Джон — радиоэлектронщик, Александр — водолазный специалист. Но, конечно, круг обязанностей подводных жителей был весьма разнообразен, и акванавты не ограничивались узкопрофессиональными интересами.

— Что касается Джона, то он, увлеченный акванавтикой, пришел к нам из другого института, пожертвовав более высокой должностью и зарплатой, — рассказывал Всеволод.

«Садко-3» обосновался на глубине двадцати пяти метров. Напомним, что глубина погружения подводных домов измеряется от уровня «жидкой двери». Дом могли установить и на вдвое-втрое большей глубине, но акванавты не ставили перед собой цели рекордного погружения. Задача «Садко-3» иная. Об этом и пойдет речь.

Помимо аквалангистов-связных, под водой часто бывали Слава Юкша и Толя Дроздов — кинохроникеры экспедиции, делающие картину по заказу Ленинградской студии научно-популярных фильмов. Яркие фотографии «Садко-3», которые помещены в этой книге, дело рук Юкши. Его же фото иллюстрировало мой репортаж в «Правде», написанный по свежим следам событий на дне Сухумской бухты.

К исходу третьих суток жизни в глубинах моря акванавты получили приказ перейти в водолазный колокол, находящийся неподалеку от подводного дома. Включается лебедка. Колокол поднимается на поверхность моря и стыкуется с береговой декомпрессионной камерой.

Операция «Три-три», как в шутку закодировали первую стадию эксперимента, подошла к концу. Испытательный экипаж, опробовав все системы подводного дома, выполнил свою задачу. В тот же день на смену им опустились акванавты Анатолий Игнатьев, командир, Евгений Савченко и Валентин Беззаботное с шутливым прозвищем Слон.

Одновременно в подводном доме нелегально появился еще один жилец, которого под секретом от начальства захватили с собой акванавты, — котенок Кессонка.

Акустика океана год от году все сильнее приковывает к себе внимание ученых.

— Чтобы овладеть океаном, прежде всего надо его досконально исследовать. Акустика дает ученым-океанологам чрезвычайно мощный и, я бы сказал, уникальный инструмент в познании дна океана… Используя акустическую технику, можно достаточно обстоятельно изучать с борта надводного корабля рельеф океанского дна, искать рудные залежи, обнаруживать скопления рыб, планктона. Словом, акустика позволяет быстро и в то же время детально обследовать обширные районы океана… Большой интерес для науки представляет изучение собственных шумов океана. Многоголосый хор глубин рассказывает ученым о самых разных сторонах подводной жизни. И нам надо научиться понимать эти рассказы, — говорит начальник отдела Акустического института академик Леонид Михайлович Бреховских.

Акустические исследования были гвоздем научной программы «Садко-3».

Исследованиями по биоакустике руководил Иван Сизов, заведующий рыбопоисковой лабораторией сухумского филиала Акустического института.

По плану биоакустических исследований предполагалось записать голоса и звуки, издаваемые морскими рыбами, особенно их сольные выступления. Ведь запись биозвуков только тогда имеет большую ценность, когда точно известны их авторы. Но этого мало.

— Ныне установлено, что по крайней мере половина всех морских рыб издает различные звуки. Они свистят, трещат, щелкают, хрюкают, барабанят и даже всхлипывают, — говорит Иван.

Нестройный хор рыб-барабанщиков часто можно слышать вечерами у кавказских берегов Черного моря. Беспокойно ведут себя горбыли — ворчат, вздыхают, скрипят, по-вороньи каркают. Негромко пощелкивают малыши — морские коньки, правда, не все, а лишь некоторые виды их. Куда разговорчивее морские петухи: свистят, гудят, лают, кудахчут, как наседки.

Кстати, чтобы услышать эти голоса, не обязательно быть ихтиологом или акустиком. Несколько лет назад издательством «Наука» совместно с Всесоюзной студией записи «Мелодия» был выпущен атлас «Звуки рыб» с долгоиграющей пластинкой в качестве приложения. Авторы этого интересного научного труда Игорь Никольский, Евгений Романенко, Владимир Протасов и Екатерина Шишкова, а редактор — профессор Борис Петрович Мантейфель, в течение многих лет возглавлявший секцию подводных исследований Океанографической комиссии Академии наук СССР. На пластинке записаны голоса более чем семидесяти различных «говорящих» рыб.

Но что именно обозначают эти звуки? Выражение удовлетворения при находке пищи, шум, издаваемый при кормлении, сигнал привлечения к себе своих сородичей, выражение угрозы при виде соперника, зов тревоги либо, наконец, семейную перебранку?..

Чтобы удобнее наблюдать за морскими рыбами под водой, построили специальный вольер — почти в полный рост «Садко» и диаметром около десяти метров металлический каркас, обтянутый капроновой сетью.

В этом огромном садке объемом в несколько сот кубических метров рыбы живут в условиях, весьма близких к естественным, будучи отгорожены от родной стихии лишь зыбкими, едва заметными стенками.