Терри Пратчетт - Наука Плоского Мира III: Часы Дарвина

Подойдет. Они, в конце концов, ничем не хуже других.

Хукер помог Дарвину настроить микроскоп и сделать некоторые предварительные анатомические наблюдения. Дарвин попросил у Хукера помощи в придумывании названия нового организма, и в итоге они сошлись на «Arthrobalanus» [55] Буквально «Шарнирный жёлудь» . «Господин Arthrobalanus» как они его называли, хоть это и было несколько неправильно. «Мне кажется, у этой твари совсем нет яйцеклеток! — писал Чарльз. «Появление новой особи происходит оплодотворением родителем самого себя». Чтобы разрешить загадку он даже исследовал ракообразных с бутылки. Теперь он часами занимался сравнительной анатомией усоногих, наслаждаясь работой. Это было куда интереснее книгописания.

К Рождеству он решил изучить всех известных человечеству усоногих ракообразных — весь отряд Cirripedia. Весь отряд оказался довольно большим, поэтому он остановился на тех, что встречаются в Великобритании. Но даже и это оказалось слишком много и вся работа заняла восемь лет.

Он мог закончить всё гораздо раньше, но в 1848 году заинтересовался вопросом размножения усоногих ракообразных, и это был действительно очень своеобразный вопрос. Большинство усоногих раков были гермафродитами и способными, принимать любой пол. Но некоторые виды оказались старыми добрыми самцами и самками. Ну разве, что самцы проводили большую часть своей жизни, прикрепившись к самкам.

И не только: некоторые предположительно гермафродитные виды тоже имели крошечных самцов, некоторым образом участвующих в процессе размножения.

Теперь Дарвин очень обрадовался, поскольку убедился, что имеет дело с пережитком эволюции — предок гермафродит, который постепенно развивает разделение полов. «Недостающее звено» к вопросу о поле усоногих ракообразных. Он воссоздать семейное дерево усоногих ракообразных, и подумал, что то, что он увидел только укрепило его идеи о естественном отборе. Так что даже, когда он пытался заниматься респектабельной наукой и стать систематиком, идеи о трансмутации настаивали на участии в процессе. Фактически, если что-то и убеждало Дарвина в факте трансмутации видов, то это были усоногие ракообразные.

Он начинает болеть, но продолжает работать над усоногими раками. в 1951 году он опубликовал две работы посвящённые им — одна по ископаемым усоногим ракам для Палеонтографического Общества, а другая о современных видах для Королевского Научного Общества. К 1854 году он дополнил каждую из них.

Вот список тех «не тех» книг Дарвина:

1839 год — «Дневник изысканий по геологии и естественной истории различных стран, посещенных кораблем «Бигль» в 1832–1836 годах».

1842 год — «Строение и распространение коралловых рифов»

1844 год — «Геологические наблюдения над вулканическими островами, посещенными во время путешествия на «Бигле»»

1846 год — «Геологические наблюдения над Южной Америкой»

1851 год — " Монография ископаемых усоногих раков Lepadidae "

1851 год — «Монография подкласса усоногих», часть 1.

1854 год — " Монография усоногих раков Balanidae и Verrucidae "

1854 год — «Монография подкласса усоногих», часть 2.

Ни намёка на трансмутацию видов, борьбу за жизнь или естественный отбор.

Тем не менее, странным образом все его книги, даже на тему геологии, являлись важнейшими этапами на пути к работе, которая теперь сама понемногу складывалась в голове. Девятая книга Дарвина была бы настоящей сенсацией. Он отчаянно хотел её написать, но уже сейчас решил, что она было бы слишком опасной для публикации.

В науке это обычная дилемма: публиковать или быть раскритикованным или не публиковать и пожалеть об этом. У вас может быть или действительно революционная идея или спокойная жизнь, но ни то, ни друге вместе.

Дарвин боялся публикации и того, что опубликовав свои взгляды может причинить вред церкви. Но ничто так не оживляет учёного, как тот факт, что кто-то может тебя опередить. В этом случае этим кем-то был Альфред Рассел Уоллес.

Уоллес был другим исследователем викторианской эпохи так же интересующимся естественной историей. В отличии от Дарвина, он не был дворянином, и не имел самостоятельного заработка. Он был сыном бедного юриста [56] Мы знаем, что это звучит почти невероятно, но бывает и такое. и в четырнадцать лет был отдан в ученики к строителю. Он проводил свои вечера за бесплатным кофе в Лондонском зале науки на Тоттенхем-Корт-роуд. Это было социалистическая организация, выступающая за отмену частной собственности и свержение церкви. Юношеский опыт Уоллеса был усилен левыми политическими взглядами. Он сам оплачивал свои путешествия и зарабатывал на жизнь продавая свои находки для коллекции — бабочке, жуков (тысячу отмеченных экземпляров в коробке, как требовали торговцы) [57] Всё-таки хорошо, что Бог отличался таким пристрастием к жукам. и даже птичьи шкурки. Он отправился в экспедицию по сбору на Амазонку в 1848 году и снова на Малайский архипелаг в 1954 году. Здесь, на Борнео, он искал орангутанов. В коллективном бессознательном бурлила идея о том, что люди каким-то образом состоят в родстве с высшими приматами, и Уоллес хотел исследовать потенциального предка человека. [58] Скрытые способности орангутанов к библиотекарскому делу в то время не были так широко признаны.

В один печальный борнейский денёк, когда снаружи бушевал тропический муссон, Уоллес остался дома и сочинил небольшую научную статью с изложением скромных идей, которые только что пришли к нему в голову. В конечном итоге она появилась в Annals и Magazine of Natural History как довольно обычная публикация о «представлении» видов. Лайель, зная о тайном интересе Дарвина к таким вопросам, посоветовал Дарвину статью и тот прочёл её. Затем другой товарищ Чарльза по переписке, Эдвард Блит, в письме из Калькутты дал такую же рекомендацию.

«Что вы думаете о статье Уоллеса? Отлично! Всё отлично». Дарвин встретился с Уоллесом вскоре перед одной из экспедицией последнего — он не помнил, какой именно — и понял, что статья весьма успешно рассказывала об отношениях между похожими видами. Особенно о роли, которую играет география. Но не смотря на всё это, он понял, что статья не содержала ничего нового и сделал запись об этом в одной из своих записных книжек. В любом случае, Дарвину казалось, что Уоллес говорил о творении, а не об эволюции. Тем не менее, он написал Уоллесу и пожелал продолжать развивать свою теорию дальше.

Это было Действительно Плохой Идеей.

Подбодряемый Лайелем и другими друзьями, которые предупреждали его, что если он будет тянуть слишком долго, то слава может достаться другим, Дарвин писал всё более сложные эссе о естественном отборе, а мысль о публикации по прежнему бросала его в дрожь. Всё изменилось в мгновение ока, когда в июне 1858 года почтальон принёс Чарльзу ошеломляющее известие. Это был пакет от Уоллеса, содержащий письмо на двадцати страницах, и присланный с Молуккских островов. Уоллес всерьез воспринял совет Дарвина. И пришёл к похожей теории. На самом деле, очень похожей.