Всеволод Багно - На рубеже двух столетий

Семья Высоцких была хорошо известна в Москве. Ее глава, Давид Васильевич (Вольфович) Высоцкий (1860-?), возглавлял ведущую в России чайную компанию, унаследованную им от отца Колонимуса-Зеева (Вольфа) Высоцкого (1824–1904), мецената и благотворителя, одного из первых в России палестинофилов [6] См. подробнее: Еврейская энциклопедия. М., 1991. Т. 5. С. 861–862 (репринтное изд.); Российская еврейская энциклопедия. М., 1994. Т. 1: Биографии А — К. С. 253; и др. .

Торговый дом «В. Высоцкий и К о» имел местные отделения в других русских городах; ему принадлежал также ряд предприятий за пределами России (вплоть до чайных плантаций на Цейлоне). Семья Высоцких была не чужда свободолюбивых устремлений в духе русской интеллигенции того времени. В родстве с Высоцкими состояли братья А. Р. и М. Р. Гоц, М. О. Цетлин, а также члены семейств Гавронских и Фондаминских, известные своей принадлежностью к партии эсеров и участием (в той или иной степени) в революционном движении.

Давид Высоцкий отличался, кроме того, любовью к живописи; он меценатствовал, помогал молодым художникам и коллекционировал произведения искусства. В этом ему успешно содействовал Леонид Пастернак, отец Бориса. «Знакомство с художником Лнидом> Ос<���иповичем> Пастернак<���ом>, — вспоминает пианист Давид Шор, — направило внимание Высоцкого на живопись. Он стал покупать картины. И если он делал это, советуясь с художником, то приобретал недурные картины. <���…> Он построил в своем особняке именно „галерею“, и она ко времени революции вся увешана была картинами русских художников. Все это носило характер любительства» [7] Шор Д. С. Воспоминания / Сост. Ю. Матвеева. М.; Иерусалим, 2001. С. 262. .

Видимо, на этой почве и происходит сближение между обеими семьями (около 1905 года). Леонид Пастернак неоднократно писал Высоцких — самого Давида Васильевича и его детей [8] У Д. В. Высоцкого было семеро детей: четверо дочерей (Ида, Лена, Рашель, Ревекка) и трое сыновей (Федор, Илья, Александр). . Особенно дружны с Пастернаками (родителями и детьми) были старшие дочери Высоцкого: Ида (1892–1976) и Елена (1894–1920) [9] Хорошо известен потрет сестер Иды и Елены Высоцких, выполненный Л. О. Пастернаком приблизительно в 1905–1906 гг. и неоднократно воспроизводившийся. В настоящее время находится в Историческом музее (Москва). . Е. Б. Пастернак сообщает, что Ида и Лена «какое-то время брали у Пастернака уроки рисования. В доме <���Высоцких> устраивались артистические вечера для молодежи. Боря там часто бывал, с детства дружил с Идой» [10] Пастернак Е. Борис Пастернак: Материалы для биографии. М., 1989. С. 76–77. . Эта дружба уже в ту раннюю пору имела лирическую окраску. Борис Пастернак писал Иде длинные письма (сохранилось лишь несколько неотправленных [11] См.: Там же. С. 121. ).

Должно быть, именно Борис Пастернак приобщил Иду и Лену Высоцких к тому кругу московской молодежи, в котором заметно преобладали германофильские настроения. Это было, в частности, связано с деятельностью издательства «Мусагет», возникшего в Москве на рубеже 1900–1910-х годов: на страницах периодических изданий «Мусагета» («Логос», «Труды и дни») появлялись серьезные религиозно-философские и культурологические статьи, посвященные немецкой культуре. Тогда же формируется и «Молодой Мусагет» — собрания этого кружка посещали, по свидетельству Андрея Белого, Борис Пастернак и Марина Цветаева [12] Белый Андрей. Между двух революций / Подгот. текста и коммент. А. В. Лаврова. М., 1990. С. 333. . Пастернак был, кроме того, участником литературно-артистического кружка «Сердарда», в который входили Ю. П. Анисимов, С. Н. Дурылин, В. О. Станевич и др. [13] Об увлечении в этом кругу поэзией Рильке см. подробнее: Азадовский К. Вячеслав Иванов и Рильке: Два ракурса // Русская литература. 2006. № 3. С. 115–123.

Сестры Высоцкие, насколько можно судить, проявляли живой интерес к новым веяниям в области литературы и искусства. Борис Пастернак и его друзья «опекали» любознательных девушек (так, Ида Высоцкая одно время посещала С. Н. Дурылина, знакомившего ее с русской поэзией [14] «…Он давал ей уроки и меня вовлек в это дело, — вспоминал С. Н. Дурылин, — и я занимался с нею по русской лирике…» ( Дурылин С. Из автобиографических записей «В своем углу» // Воспоминания о Борисе Пастернаке / Сост., подгот. текста, коммент. Е. В. Пастернак, М. И. Фейнберг. М., 1993. С. 57). ). Характеризуя Иду, Пастернак писал (видимо, в 1910 году) о свойственной ей «серьезной, длительной, выдержанной незаурядности», о ее «безупречной самобытности» и «глубине» [15] Там же (начало неотправленного письма к С. Н. Дурылину). . Столь же образованной и талантливой девушкой была и Елена Высоцкая, по-видимому тянувшаяся к Пастернаку [16] Сохранилась записка Елены Высоцкой к Б. Пастернаку от 31 мая 1912 г. (из Версаля) — свидетельство их близких, приятельских отношений: «Дорогой мой Боря! Спасибо тебе за письмо, я так боялась его. Но сознаюсь, будь оно и менее хорошим, я бы все-таки приехала; мне ужасно хочется тебя увидеть <���…>. Всего, всего хорошего, мой дорогой, спасибо за ожидание» (цит. по: Пастернак Е. Борис Пастернак: Материалы для биографии. С. 156). . В письме к родителям из Марбурга Борис Пастернак восторженно отзывается об обеих сестрах: «Они так одарены — Лена так умна, она была на Когене и так поняла и так развила его лекцию, когда я ей объяснил кое-что из математики. Лена так умна, и так восхитительна в ней женщина, которой несколько недель. Так чиста, так глубокомысленна! А Ида, она так гениально глубока, глуха и непонятна для себя, и так афористично-непредвиденна; и так сумрачна и неразговорчива — и так… и так… печальна» [17] Пастернак Б. Письма к родителям и сестрам 1907–1960 / Вступ. ст., подгот. текста, публ. и коммент. Е. Б. и Е. В. Пастернаков. М., 2004. С. 76–77. .

Впрочем, далеко не все молодые люди были очарованы Идой столь безоглядно, как Борис Пастернак, склонный поэтизировать ее образ. Весьма сдержанно, например, отзывался об Иде Александр Пастернак (брат поэта), встретившись с ней в Киссингене в середине июля 1912 года: «…Все в ней кажется совершенством, но уйди она — и все рассыпается <���…>. Лицо Иды достаточно испорчено косметикой, этой ложью красоты» и т. п. [18] Пастернак Б. Письма к родителям и сестрам 1907–1960. С. 89–90 (письмо к Б. Л. Пастернаку). «Истомленная желтоволосая Ида, — вспоминал Константин Локс, университетский приятель Б. Пастернака, — болезненная и дегенеративная, жила в какой-то теплице» [19] Локс К. Повесть об одном десятилетии (1907–1917) / Публ. Е. В. Пастернак и К. М. Поливанова // Минувшее: Исторический альманах. М.; СПб., 1994. Вып. 15. С. 110. . Следует признать, что и отзывы самого Пастернака об Иде отмечены известной двойственностью. «…Ида, величавая, просто до трагизма для меня, прекрасная, — оскорбляемая поклонением всех, одинокая, темная для себя, темная для меня, и прекрасная, прекрасная в каждом отдельном шаге, в каждом вмешательстве ветра, в каждом соседстве деревьев…», — писал о ней Пастернак своему другу Александру Штиху 17 июля 1912 года (из Марбурга) [20] Пастернак Б. Собр. соч.: В 5 т. / Сост. и коммент. Е. В. Пастернак и К. М. Поливанова. М., 1992. Т. 5: Письма. С. 65. . Ида Высоцкая в восприятии Пастернака, с одной стороны, «прекрасна» и «величава», с другой — «сумрачна», «неразговорчива», «темна» и т. п.