Николай Субботин - Русский Бермудский треугольник

От первого посещения остались неизгладимые положительные впечатления. Уже в августе этого же года мы, взяв еще одного приятеля, вновь отправились в Молебскую зону. Но в этот раз помешал начавшийся 19 числа путч. Пришлось сниматься и выбираться обратно в цивилизацию. Зона притянула нас обратно в сентябре. Дул пронзительный холодный ветер, почти постоянно шел дождь, а временами сыпался град. Но положительный эмоциональный настрой легко позволил все это преодолеть.

Было посещение в следующем 1992 году в июле. Почти те же эмоции.

Спустя десять лет в 2001 году в июле мы решили посетить М-зону снова. Лучше бы мы этого не делали. Река сильно изменилась, в воде явно просматривались следы канализационных отходов, берега сильно заросли, галечные плесы покрылись коркой грязи. В зоне было малолюдно и атмосфера была явно напряженной: никто не улыбался, не делился впечатлениями, вообще все были тяжелы на контакт.

Вот вкратце описание всех моих пяти посещений места, которое долгое время привлекало огромные толпы людей и продолжает привлекать энтузиастов и поныне». [31] Личная переписка. 27 октября 2006 года. Архив RUFORS.

Сергей Казанцев(г. Екатерибург) рассказал о своих ощущениях во время очередного похода в Долину ужасов (так окрестили место в Пермском треугольнике, где река Сылва образует крутую петлю) вместе с собкором газеты «Труд» Анатолием Джапаковым и редактором телевидения Николаем Порсевым:

«Через день после нашего приезда сюда меня контузило. Ясным солнечным днем шли мы с Порсевым по лесной дороге, выбирая новый маршрут. Резкий колющий удар в пальцы правой ноги был совершенно неожиданным. Ощущение такое, будто наступил босой ногой на оголенный провод под высоким напряжением. Я ойкнул и сходу проскочил это место. Решили вернуться. По обочине отсчитал десяток шагов и вновь зашлепал своими резиновыми сапогами по середине дороги. Удар повторился. Я остановился на этом месте и начал вести рспортаж, вслух рассказывая то, что чувствовал. Одновременно записывал в блокнот: «Пошло онемение левой голени, правой, поясницы, подгибаются колени… Онемение правого плеча. Подгибаются колени. Рука правая — токовая боль от кисти к локтю. Ломит виски… Давит в затылке. Боль в глазах». В этот момент я не выдержал, побоялся потерять сознание и — заковылял прочь. Боли в голове выключились сразу, а вот кости ноют до сих пор. Потом, для чистоты эксперимента, я вторично навестил «электропровод» на лесной дороге — меня вновь крепко тряхнуло…

Кстати сказать, после посещений Молебкинского треугольника состояние здоровья у «стакера» С. Казанцева заметно ухудшилось. Он стал чаще недомогать, бюллетенить. Причем если раньше, в «дозоновые» времена он не выходил на работу из-за болезни дня два-три, максимум — неделю, то теперь его недомогания затягиваются на полмесяца и дольше. И еще одно — мое личное наблюдение. Когда при встрече с Сергеем Ивановичем, забывшись, тряхнешь при рукопожатии покрепче, так сказать, по-мужски его кисть, мой друг-сталкер болезненно скривится, скособочится весь, только потом медленно, осторожно вернется в нормальное положение, а ведь до М-ской зоны от Екатеринбурга расстояние измеряется сотнями километров!

Ну и, наконец, главный и решающий аргумент против «разломно-психогенной». причины пермских аномалий. Речь идет о совершенно беспристрастных, даже бесчувственных и вполне обьективных — в буквальном смысле (особенно, если иметь в виду фотообъективы) — свидетелях, то есть об инструментальных данных, прежде всего, о фотографиях…» [32] В. Дебердеев, Сталкер из М-ской зоны. «Воздушный транспорт», № 24, 1992 год.

Сергей Корнеев(г. Северодвинск), руководитель УФО-центра «Полярная звезда»:

«С утра (22 мая 1992 года), перекусив, мы двинулись к «Воротам на космодром». Предыдущие экспедиции отмечали, что южнее, километрах в пяти, находится космодром, откуда стартуют НЛО, но места конкретного никто не знает, там болота.

Собрали необходимую аппаратуру и все вместе двинулись туда, оставив лагерь: знали, что в Зоне кроме нас никого нет. Московская группа ушла два дня назад.

Путь к «Воротам…» несложный, напрямую через лес — километра три с половиной. Мы преодолели его в сопровождении сталкера из Санкт-Петербурга, прибывшего сегодня ночью и бывавшего здесь уже не раз. Прошли мимо избушки лесника, от которой остались один развалины, и поднялись на скалу, заросшую лесом.

Картина великолепная. Сылва размыла гору пополам, и с двух сторон реки красовались два утеса. Гора напротив на поминала пирамиду, поросшую лесом.

Провели фото— и киносъемку. Впоследствии, когда мы вернулись домой, по фотографиям узнали, что каждый наш шаг контролировался и наблюдался. На снимках, где бы мы ни были, обязательно появлялись шары, НЛО, как мы их привыкли называть. Пофотографировав и отдохнув, мы двинулись в обратный путь, ибо сегодняшний день был для нас последним на этой земле, а мы еще очень хотели побывать на «Мухортовском завале».

Обратный путь занял меньше времени.

Из лагеря на съемки отправились вдвоем с Василием. До темноты предстояло преодолеть километров десять. Мы прошли по пустынным стоянкам, где остались аккуратные столы и скамейки в лесу да пятна кострищ…

Даже не верится, что год назад здесь собиралось до полутора тысяч — уфологи, экстрасенсы, парапсихологи, престо любопытные люди со всей страны. И все чисто: ни бумажки, ни пустой бутылки, ни ржавой банки. Люди просто понимают, что здесь нельзя вести себя иначе.

Вскоре мы вышли к пирамидам.

Деревянный крест молча смотрел на нас, а рядом — три горки камней у разрушенного основания. Долго молчали. Вспомнили о том, сколько людей погибло здесь во времена Демидовых, подумали, сколько людей оставил здесь навсегда уральский гулаг в не столь давние времена. Небольшая плита уральского шпата бросилась нам в глаза: «Любящим, страждущим, ищущим… АУМ (аминь)».

В лагерь мы возвращались уже на закате…» [33] С. Корнеев, Сталкеры. «Город у моря», г. Северодвинск, 19 и 26 июня 1992 года.

Восточно-европейская уфологическая ассоциация(ВЕУА), экспедиция 1994 года:

«Мы спросили у местных жителей как часто они видят здесь НЛО и они сказали, что не чаще, чем 1–2 раза за всю жизнь.

А если учесть, что средний возраст Молебского населения 40–50 лет, то получается не густо для «космодрома»…

Мы так же попросили показать «знаменитую» «ведьмину избу» но кроме надписей «Витя + Маша», «Коля +Оля», «Х +У=…», а также всех признаков отхожего места, ничего в ней не нашли.

Причинами высокой смертности и низкой рождаемости в Молебке как местные жители так и наши эксперты считаем вовсе не «аномальную» зону, а недоедание, перепивание, антисанитарию, сырость и холод зимой.