Лоуренс Гонсалес - Остаться в живых

Во время приближения к лунной поверхности возникло много непредвиденных обстоятельств, отчего включились все возможные сигналы тревоги. Андрей Чайкин в книге A Man on the Moon («Человек на Луне») пишет, что Армстронг уже направлял модуль на посадку, когда увидел площадку, которая представляла собой «кратер размером с футбольное поле, окруженный большим количеством камней». Космонавту пришлось использовать драгоценное горючее и пролететь мимо. Пульс Армстронга увеличился с 77 до 156 ударов в минуту, что доказывает, как он волновался. Однако его голос оставался совершенно спокойным.

По логике в тот момент миссию надо было прервать по причине недостатка горючего и времени. Но логичные решения далеко не всегда приводят к славе. Полагаясь на знания, полученные во время обучения в NASA, а также энергию нервной системы, создающей динамическую картину мира и совмещающей ее с эмоциональными пометами, чутко прислушиваясь к голосу разума, Армстронг руками, ногами и глазами управлял кораблем так, что Eagle неизменно находился на шаг впереди всех изменений динамических систем, обусловленных массой космического модуля, его скоростью, силой притяжения, а также потреблением горючего. Космонавт оценивал изменения и моментально к ним приспосабливался. Все это происходило в условиях, которые Лешак назвал бы «не прощающими малейших ошибок». Несмотря на то что Армстронг полагался на свои чувства, он ни на долю секунды не потерял рациональный контроль и смог игнорировать тревожные сигналы как систем корабля, так и свои эмоциональные. С точки зрения нейробиологии такое поведение можно назвать поистине олимпийским достижением.

Космонавт выбрал другую площадку для спуска, но и она оказалась неподходящей из-за камней. Он повел модуль дальше и выбрал следующую. Но и та площадка была непригодной. Наконец он заметил подходящее место. Топлива у него оставалось всего на девяносто секунд (двадцать из которых были необходимы для того, чтобы вернуться назад на Землю). Армстронг повел космический модуль к месту посадки на высоте всего тридцати метров. Но как только Eagle начал посадку, моторы космического модуля подняли с поверхности Луны пыль, полностью перекрыв космонавту видимость.

Однако отсутствие видимости не остановило Армстронга, который продолжал сажать модуль, полагаясь на вестибулярный аппарат и проприоцептивную сенсорную систему. Он тщательно оценивал собственные действия, как это обычно делают спортсмены во время больших соревнований. По Чайкину, Армстронг «остался недоволен собой, поскольку недостаточно мягко посадил модуль». Когда Армстронг выключил двигатель, горючего оставалось на двадцать секунд, то есть ровно столько, сколько было необходимо, чтобы вернуться на Землю.

Я хочу привести слова Лешака, в которых он обобщает свой двадцатилетний опыт опасной работы лесным пожарным:

Я священник в миру. В духовный сан меня посвятили обстоятельства моей жизни: обучение, опыт и самое главное — желание брать на себя ответственность. Последнее возникло из понимания, что ошибиться просто и ошибка может убить меня самого или, что гораздо хуже, других… Несмотря на риск, с которым я живу, общество не считает, что обязано мне большим денежным вознаграждением. Взамен за мои труды я получаю другое: у меня есть определенная степень благородства не в смысле социального статуса или аристократического происхождения, а в смысле приобретения достоинства в поступках и поведении.

Журнал Harper’s Bazaar в 1988 году напечатал мой материал о летчиках учебной эскадрильи, которую сами пилоты в шутку называли «Летающий бобер». Тогда я еще вплотную не интересовался феноменом душевного равновесия и героизма моего отца, поэтому и сам не понимал, что, рассказывая о юморе и скромности, говорил об азах выживания. Однажды я спросил моего инструктора капитана Роджерса, как происходит набор боевых летчиков. Может быть, как Крез в разговоре с Солоном, я тайно надеялся, что капитан назовет меня идеальным кандидатом. Но Роджерс сказал: «Мы идем в кондитерскую, берем всех тех, кто сидит за стойкой, и говорим им: „Всё, парни, теперь вы летчики“. Потом отправляем их на аэродром, желательно подальше, и смотрим, как они умеют управлять самолетом».

Впрочем, на другой день капитан оказался в более разговорчивом настроении ирассказал, каким должен быть настоящий летчик: «Это тот, который начинает действовать, как только ты скажешь, что нужно. Он хороший спортсмен, в нем есть соревновательный дух. Он может выйти перед сотней людей и говорить о том, о чем не имеет никакого представления. Просто выйдет без колебаний и начнет говорить. У него есть свои привычки, к которым он относится как к ритуалу, и он перфекционист». Военных летчиков набирают на основе результатов академической успеваемости и мастерства управления самолетом. Пилотов ВВС выбирают из числа пяти процентов лучших летчиков, суммарные оценки которых считают с точностью до сотых после запятой. По сути, Роджерс описывал моего отца. Ну, и того, кто умеет выживать.

Образ военного летчика (и космонавта), созданный кинематографом и литературой времен молодости моего отца, в наши дни явно устарел. Во Вторую мировую войну была срочная необходимость пополнения рядов пилотов, поэтому процесс подбора выглядел совершенно иначе. Тогда в ВВС требовались летающие «ангелы ада». (Привожу описание медицинского осмотра со слов моего отца. Доктор спрашивает его: «Молнию видим, гром слышим?» — и после утвердительного ответа произносит: «Поздравляю, вы летчик!») В самый разгар холодной войны президент Кеннеди обещал, что до конца десятилетия человек полетит на Луну, поэтому и в этом случае присутствовала определенная спешка. Архетип героя, описанный Томом Вулфом в романе «Нужная вещь», соответствовал реальности 1970-х, но не сегодняшней. Во времена отца летчики могли всю ночь пить и потом — по крайней мере циркулировала такая легенда — закладывать под веки крошки табака, чтобы не заснуть во время боевого вылета. Существует одна история о летчике, который резинкой привязал штурвал управления к окну кабины и спал до достижения цели вылета. Не стану утверждать, будто это правда, но, если судить по тем типажам, которые мне довелось встретить в жизни, я бы не удивился. В наши дни у астронавта [79] В США звание астронавта получает любой летчик, достигший высоты 100 км, даже если его деятельность не связана с космическими полетами. нет проблем с алкоголем, но зато есть ученая степень.

Современные летчики не болтаются по барам и не ухлестывают за каждой юбкой. Среди сегодняшних военных летчиков много женщин. Наверное, по пятницам вечерами они могут себе позволить и выпить вволю, помахать кулаками около бильярдного стола, но это всего один день в неделю. А я говорю о современной тенденции подхода к профессии. Летчик, не пренебрегающий рюмкой-другой в будний день, быстро приземлится на стул за письменным столом. И конечно, ни один из нынешних летчиков не позволяет себе не соблюдать субординации.