Игорь Акимушкин - Мир животных. Том 2

– Есть тут такой зверь. Слон громадный, а внучек его меньше зайца… Абиссинцы зовут его ашкоко…

– Что? Значит, ашкоко не внучек слону? – сказал свирепо Артем Артамонович.

– Пожалуй, если вы так хотите родства, то он внучек слону, племянник носорогу, дядюшка лошади, ослу, зебре и вообще всем непарнокопытным» (А. Чеглок).

Испания, где в историческое время даманов никогда не было, тем не менее обязана им своим названием. Несколько тысяч лет назад финикийцы впервые приплыли к ее берегам и увидели там множество диких кроликов. По ошибке или сознательно, теперь трудно установить, они назвали кроликов именем хорошо знакомых даманов, которые во множестве населяли тогда скалы их родины. По-финикийски даман – «шапан». Новооткрытый Пиренейский полуостров финикийцы назвали «Островом даманов» – «И-Шапан». Позднее «И-Шапан» в латинском языке превратился в «Гиспанию», а в русском – в «Испанию».

В библии в пяти местах упомянуты даманы. «Шафан» – древнееврейское их имя. Переводчики библии на европейские языки, в частности Мартин Лютер, долго ломали голову над тем, что за зверь «шафан» и как назвать его на своем языке. Решили наконец, что, по-видимому, это кролик.

В книге «Левит» шафан объявлен нечистым животным и есть его запрещено по той непонятной причине, что он хотя и жует жвачку, но копыта его раздвоены. Тут недоразумение: шафан, или шапан, иначе говоря, даман, жвачки не жует, но у этих зверьков странное обыкновение постоянно двигать челюстями, подобно тому как делают это жвачные, когда пережевывают свой обед.

Все даманы хорошо лазают по деревьям, но только три вида предпочли скалам вершины деревьев тропического леса.

У древесных даманов, как и у скальных, на передних ногах по четыре пальца, на задних по три. Лишь на среднем пальце задних лап коготь, на всех других – крохотные копытца.

Обычные места поселения даманов – бесплодные скалы. Ловко лазают они по самым отвесным утесам. А когда заметит кто-либо из этой резвой компании дикую кошку, мангуста или питона, то сейчас же свистом, визгом и топотом лапок предупреждает сородичей, и все мигом прячутся в расщелинах и дырах между камнями. Но зверюшки слишком любопытны. Скоро то одна, то другая серая мордочка покажется из укрытия и снова спрячется, если опасность не миновала. А если спокойно – ашкоко быстро покидают укрытия, и вновь их беспечная беготня оживляет унылые скалы.

С павианами, ящерицами и другими мирными тварями даманы живут как добрые соседи. Их поразительная зоркость (человека замечают за километр), чуткий слух и неустанная бдительность служат гарантией известной безопасности всем диким обитателям ближайших окрестностей.

Веками живут даманы на полюбившихся им местах, и эти места нетрудно узнать по залежам гуано, твердым «асфальтом» покрывающим камни, на которых даманы привыкли оставлять свой помет. Еще в прошлом столетии сухой помет и моча капского дамана, потребляемые для разных лекарств аптекарями, занимали видное место в мировой торговле. Они и сейчас еще находят некоторый спрос в парфюмерии.

В расщелинах, выложенных шерстью, самки скальных даманов приносят обычно трех, но иногда и шестерых удивительно крупных и зрелых детенышей. (Один, измеренный через несколько часов после рождения, был лишь вполовину меньше матери.) Глаза у новорожденных открыты, и через несколько часов, как только шерстка подсохнет, они уже лазают со взрослыми ашкоко по скалам. Самки охотно усыновляют чужих детенышей, если матери их погибли.

На спине у всех даманов – большая пахучая железа с белой или желтой «отделкой» из длинных волос (только у рода прокавия, кстати самых крупных даманов, это пятно черное). Сами зверьки буро-серые, и потому их спинная железа очень заметна, особенно когда даман возбужден, испуган или настроен агрессивно. Тогда волосы, окружающие железу, взъерошиваясь, обнажают ее, и она испускает специфические «ароматы».

Недругам, соизмеримым по силе, даманы угрожают весьма странно: вздыбив волосы вокруг спинной железы и обнажив ее тем самым для лучшего обозрения, поворачиваются задом к врагу.

Так во всяком случае поступают древесные даманы, те, что живут не на скалах, а на деревьях лесов Центральной и Южной Африки и на островах Фернандо-По и Пемба. Вниз, на землю, почти не сходят, днем спят в листве и дуплах (скальные даманы спят ночами). После захода солнца древесные даманы оглашают леса громкими отрывистыми криками.

Древесные даманы живут не колониями, а семьями: отец, мать и один-два детеныша. Они моногамы, а скальные – полигамы: у самцов гаремы из нескольких самок, как у «дедушки» их – слона.

В отряде слонов, или хоботных, два вида, по мнению некоторых зоологов – три. Прежде слонов, мамонтов и мастодонтов было побольше: пять семейств и сотни видов. Некоторые вымерли совсем недавно: мамонты в ледниковую эпоху, десять – пятнадцать тысяч лет назад, а американские мастодонты, по-видимому, лишь перед самым приходом в Америку первых людей. Древние слоны обитали на всех континентах, кроме Австралии и Антарктиды. Водились даже в Англии. У иных было по две пары длинных и прямых бивней.

У современных слонов бивней только одна пара – удлиненные верхние резцы, эмаль покрывает только самые концы их и быстро снашивается. Нижних резцов и клыков нет. Ложнокоренных и коренных зубов по шесть в каждой челюсти. Но они никогда не присутствуют в полном наборе, и каждый новый зуб вырастает после того, как старый износится и выпадет, обычно по кускам. Растут новые зубы, вытесняя старые, не снизу вверх, как у других зверей, а сзади наперед. Обычно функционируют примерно по 6-10 лет только четыре жующих зуба (по одному в каждой челюсти справа и слева), иногда и второй, новый зуб, вытесняющий старый, частично принимает участие в пережевывании пищи. Смена зубов совершается шесть раз. Поэтому можно считать, что у слонов вместе с бивнями 26 зубов.

Скелет массивный, 12-15 процентов от веса зверя. Толстая кожа покрыта редкими волосами, в основании которых нет сальных желез, смазывающих волосы у большинства зверей. Слонята рождаются с более длинными и густыми волосами. Между глазом и ухом у слонов выводной проток особой железы, которая функционирует, по-видимому, как сексуальный эвокатор.