Айзек Азимов - Загадки мироздания

Получается, что в итоге будут существовать два биологических вида людей — для жизни на планетах и для жизни в невесомости. Землю и крупные спомы вроде Марса, Луны, больших спутников Юпитера и т. д. будут населять «планетные» люди, а астероидные спомы — «космические» люди.

Так, может быть, порогом нового витка эволюции станет не переход из открытого спома к закрытым, а переход от жизни в условиях силы тяжести к жизни в невесомости? Может быть, будущее принадлежит «космическим» людям, обитателям астероидов, а мы, «планетные» жители, — тупик эволюции человека? Они будут двигаться все дальше и дальше, оставляя далеко позади ненужные более планеты, а мы, не в силах следовать за ними, станем с их точки зрения чем-то вроде рыб?

Вот смотрите.

Во-первых, со временем количество «космических» людей значительно превысит наше. Изрытые насквозь астероиды в общей сложности могут предоставить жизненное пространство для гораздо большего количества людей, чем ограниченные внешние оболочки крупных спомов. К тому же размер тела (но не мозга!) «космических» людей будет, видимо, меньше, что позволит им комфортно существовать в меньшем объеме личного пространства.

Во-вторых, разнообразие окружающей среды «космических» людей обеспечит им преимущество над нами в гибкости. «Планетные» люди будут существовать на одном огромном шаре с небольшими колониями на Марсе, Луне и где-то еще, а «космические» люди будут разделены между тысячами различных миров.

Сложится такая же ситуация, как при сравнении древних греков с римлянами. Римляне достигли потрясающих успехов в юриспруденции и управлении страной, в архитектуре и технике, в военном деле. Но, несмотря ни на что, римская цивилизация всегда оставалась тяжелой и неповоротливой — вся она представляла из себя один большой Рим.

А вот греки, с другой стороны, могут похвастаться лишь куда более скромными материальными достижениями, но в их культуре была искра жизни, которая и сейчас, 2500 лет спустя, воодушевляет нас. История не знает больше столь живых культур, и причиной тому факт, что, собственно, никакой единой Греции никогда не существовало — вместо нее имелась тысяча греческих городов-государств, у каждого из которых имелось собственное правительство, собственные традиции, собственное представление о том, как надо жить, любить, молиться и умирать. В ретроспективе выдающаяся яркость Афин несколько затмевает достоинства других городов, но каждый из них вносил свой достойный вклад в общую цивилизацию.

«Космические» люди смогут стать новой греческой культурой. Тысяча миров, объединенных общей историей, развивающихся и интерпретирующих эту историю каждый по-своему! Разнообразие жизни в мирах невесомости несравнимо превзойдет все, что будет иметься на определенный момент на Земле, где в то же время будет продолжаться противоположный процесс всеобщей унификации ввиду технологического прогресса.

И третий, самый важный, на мой взгляд, момент проще всего объяснить через космические корабли.

В свете вышесказанного ясно, что космический корабль нельзя считать спомом в полном смысле слова, поскольку спом — это система, способная поддерживать человеческое существование бесконечно. Скорее его можно назвать «спомообразной» системой, то есть способной временно выполнять функции спома.

Спомообразные системы уже неплохо зарекомендовали себя в ряде случаев, и на момент написания этой главы уже есть сведения, что два человека вполне нормально прожили в одной из таких систем две недели.

Очевидно, что человеку захочется исследовать Солнечную систему с помощью спомообразных кораблей еще до основания первых внеземных спомов и даже в том случае, если окажется, что основание внеземных спомов — нереальная задача. Шаг за шагом человек может добраться даже до Плутона (см. главу 30).

Но тут нам придется остановиться. Дальше Плутона — только звезды, а расстояния до них столь велики, что с помощью технологий, разработанных для Солнечной системы, их никак не преодолеть.

Добраться даже до ближайших звезд можно только тремя способами:

1) просто слетав туда и обратно, потратив в пути от срока жизни одного поколения до века и более;

2) разогнавшись до околосветовой скорости и добившись таким образом эффекта растяжения времени (см. главу 18), чтобы для самих космонавтов полет занял не более нескольких месяцев или лет, при этом по возвращении путешественники обнаружат, что на Земле прошло от срока жизни одного поколения до века и более;

3) заморозив тела космонавтов на время полета, с тем же эффектом, что и в п. 2.

Ни один из вариантов не радует. Космонавтам придется либо подвергнуться риску долгосрочного глубокого замораживания, либо затратить массу энергии на достижение очень высоких скоростей. Вполне может оказаться, что безвредного замораживания на десятки лет не бывает, а на разгон до околосветовой скорости потребуется больше энергии, чем может вообще иметься на корабле. Если же будет выбран вариант 1, как самый простой, то не только сам космонавт вынужден будет провести в корабле большую часть жизни, но и, возможно, его дети и внуки, которым еще суждено будет явиться на свет в том же корабле.

Для тех, кто остается на Земле, выбора нет никакого. Отправляющийся к далекой звезде космический корабль ближайшие сто лет не вернется. Сами космонавты могут обмануть время с помощью криохранилища или физических эффектов и вернуться домой почти такими же, как улетали, но никакие эффекты не в силах сократить срок ожидания для остающихся дома. Никто из провожавших корабль не сможет прийти его встречать.

При таких обстоятельствах энтузиазма насчет межзвездных путешествий не будет ни у участников, ни у широкой публики. Может быть, несколько таких экспедиций и будет отправлено волевым решением, но земляне, навсегда потеряв их из вида, вскоре утратят интерес и навсегда забудут про своих героев.

Но давайте представим себе условия, при которых столь дальние путешествия все же могут быть популярными.

Чем дольше длится путешествие в пределах Солнечной системы, тем более спомообразным должен быть предназначенный для этого корабль. К тому времени, как будут достигнуты самые отдаленные ее планеты, космические полеты будут длиться уже годами, так что корабли, где экипажи смогут проводить годы, будут уже иметь некоторую систему принудительного круговорота химических элементов, которую останется только несколько доработать.

Межзвездный корабль — это не только спом, это закрытый сном, причем чрезвычайно замкнутый.

При наборе экипажа на такой корабль придется предлагать людям перебраться из открытого спома в столь сильно закрытый, что можно и не набрать команду.