Александр Чанцев - Литература 2.0

А иногда и вообще роллы вместо того и другого. О дальнейшей «русификации» этого блюда свидетельствует образ «суши „Столичные“» в сатире С. Минаева «Р.А.Б.» (М.: ACT; Астрель, 2009). В этой книге, буквально напичканной японскими аллюзиями (не всегда, кстати, верными — «саёнара» там используется как приветствие, а не прощание…), упоминается еще и «союз корпоративных самураев».

Он же, как известно, Б. Акунин.

«Лимонов — национальный герой… Он — Личность, какой в русской литературе не было и нет» ( Могутин Я. 30 интервью. СПб.: Лимбус-пресс, 2001. С. 22).

Голынко-Вольфсон Д. Империя сытых анархистов // НЛО. 2003. № 64. С. 175.

Интервью газете «Комсомольская правда» от 19 октября 1993 г.

По личному опыту могу сказать: обычно японские студенты на вопрос о том, какие произведения Мисимы они читали, вспоминают в большинстве случаев классический «Золотой храм» и достаточно маргинальный для самого Мисимы роман «Музыка» (скорее всего, в силу его эротического содержания — главная героиня никак не может, как она говорит, «услышать музыку», т. е. испытать оргазм).

Более подробно о сюжете Мисима — Лимонов см.: Чанцев А. Бунт красоты. Эстетика Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова. М.: Аграф, 2009.

При этом в различных источниках встречаются разные цифры — так, американский переводчик и биограф Джон Натан, лично знавший Мисиму, приводит другие данные: сорок романов и восемнадцать пьес. Несколько пьес Мисимы уже переведены на русский.

Сейчас Коваленин переселился в Европу.

Рубин Д. Харуки Мураками и музыка слов / Пер. с англ. А. Шульгат. СПб.: Амфора, 2004. С. 7.

Там же. С. 140.

Сейчас с текстами Мураками в России работает сразу несколько переводчиков, а сам Коваленин отошел от переводческой деятельности.

Коваленин Д. Суси-нуар. Занимательное муракамиЕдение. М.: Эксмо, 2004.

Мураками с тех пор настолько вошел в российскую литературу, что стал даже героем одного из недавних отечественных романов — см.: Рубина К. Все-все-все и Мураками. М.: Астрель: ACT, 2008. В романе Мураками инкогнито посещает Москву (поначалу его принимают за бурята) и ведет себя так же, как обычно ведут себя герои его книг, а именно — он лазает по подземельям, чтобы разгадать загадку временного портала. Впрочем, он поступает еще и так, как следует поступать благородному герою женских романов, а именно безвозмездно дает деньги влюбленной в него русской поклоннице, дерется с хулиганами в клубе и т. п.

В 2009 году очередь дошла до его старых комплилятивных сборников рассказов.

Дадзай О. Избранные произведения / Сост. Т. Соколова-Делюсина. СПб.: Гиперион, 2004.

По странной прихоти переводчика эта вещь получила у нас название «Исповедь „неполноценного человека“». Название «Утрата человеческого достоинства», гораздо более близкое к оригиналу, предложил в своей книге «Писатель и самоубийство» Г. Чхартишвили.

Например, на «Цветы шутовства» появилось всего две рецензии: в «Русском журнале» и в «Еженедельном журнале» (последняя была написана автором этой статьи)…

Подробный разбор феномена Бориса Акунина см. в статье: Ранчин А. Романы Б. Акунина и классическая традиция // НЛО. 2004. № 67.

В недавней книге из «фандоринской» дилогии «Алмазная колесница» (2003) один из двух романов целиком посвящен Японии времен Реставрации Мэйдзи.

СПб.: Гиперион, 2006. Эта повесть о том, как русская девушка решила подзаработать танцами в японском ночном клубе, содержит не очень глубокие, но подчас остроумные наблюдения за японской жизнью.

См. главу «Из Японии в молчание».

Из эссе под названием «Москва на склоне Фудзиямы» (Огонек. 2002. Январь. № 1–2) можно узнать, например, что приемы, организуемые Посольством Японии в Москве, давно стали местом встречи литературной и прочей богемы. Правда, в названии статьи содержится неточность: сами японцы называют свою священную гору Фудзи или Фудзисан, а Фудзиямой ее величают лишь иностранцы…

М.: Белый город, 2008.

Появились и произведения и действующих японоведов — «Письма из пространства» Е. Штейнера (М.: НЛО, 2006). См. рецензию на эту книгу: Чанцев А. Доминанта несовпадения. 2006.14 августа (http://booknik.ru/reviews/fiction/?id=10973). В этой книге содержится любопытная рефлексия на тему профессии/призвания япониста: с. 61–65, 146–147, 177, 182, 240–254.

В этой книге — 27 интервью. Известные писатели, актеры и режиссеры, побывавшие в Японии, высказывают о ней свое мнение, а японцы говорят с А. Кулановым о России.

Интересно было бы сравнить сами эти вещи с российской молодежной прозой, выигрывающей призы в том же конкурсе «Дебют», а массмедийное освещение этого события — с «виртуальной» судьбой русской коллеги японских девушек Ирины Денежкиной (правда, в «Дебюте» она не дошла и до шорт-листа): тем, кто жалуется, что Денежкина стала своеобразной «поп-звездой» от литературы, стоило бы знать, что Канэхара и Ватая после получения ими премии вообще не сходили с экрана телевизора, давали многочисленные интервью и стали любимицами прессы. Пишут все трое в чем-то схоже: молодежно и «попсово», но энергично.

Точнее — «Голубизна, переходящая в прозрачность».

Кроме того, «Мисо-суп» неряшливо переведен: японское кушанье «рамэн» названо «рамён», герой именуется Кенжи, тогда как в российской японистике традиционно принято транскрибирование Кэндзи (кроме этого, у переводчика в топонимах и именах собственных постоянно присутствует «чи» вместо «ти», «ши» вместо «си» и т. д., что характерно для принятой в англоязычном мире системы транскрибирования). Впрочем, предыдущие переводы Рю Мураками также оставляют впечатление, что по требованию издателей их переводили в рекордные сроки, не «оттачивая» до конца перевод (особенно это сказалось на переводе сленга).

Одинаковые фамилии вводят в заблуждения не только простых читателей, но и критиков: так, еще совсем недавно, когда, казалось бы, все уже разобрались, who is who, во вполне уважаемой газете ее обозревательница вдруг приписывает в рецензии на «Мисо-суп» Рю Мураками еще и авторство романа «Мой любимый sputnik», против чего, думаю, сильно возражал бы его настоящий автор — Харуки Мураками.