Мирей Матье - Моя судьба. История Любви

— Прекрасное выступление… Давно ли вы начали петь?

— С самого раннего детства! (Я забываю прибавить «Ваше величество»!)

— Надеюсь, вы еще долго будете радовать людей своим пением и непременно опять приедете в Лондон!

Когда королева в сопровождении свиты удаляется, первым меня крепко обнимает лорд Делфонд:

— Да, вы непременно приедете! Мой брат все устроит!

Он говорит о Лесли Грейде. А Лесли тут как тут. Дрожа от нетерпения, он посвящает меня в свои уже созревшие планы:

— Мы несколько раз покажем по телевидению «Шоу Мирей Матье», — говорит он.

На следующий день Джонни не приходится даже разворачивать «Таймс», чтобы узнать, что думает о моем выступлении эта весьма солидная газета: ни Боб Хоуп, ни Том Джонс не сфотографированы рядом с королевой, такой чести удостоилась только я, и снимок — редкий случай в практике этого издания — помещен на первой полосе. Впервые так отметила мой успех парижская газета «Франс-суар», но там подобным вещам не удивляются. Теперь «Франс-суар» написала, что я «выиграла свою битву за Англию».

Джонни долго смотрит на первую полосу «Тайме», будто не веря собственным глазам.

— Чудеса, да и только!… - произносит он. Я смеюсь. Никогда еще не видела его таким.

— Чудо, говорю я тебе. Ты даже не представляешь себе, что означает твой успех. Победить Лондон — это победить также Канаду и Америку.

— Знаю. Это мне уже объясняли.

— Но я не думал, что тебе это удастся.

Несколько дней спустя в Париж прибывает из Москвы Ансамбль песни и пляски Советской Армии; он будет выступать во Дворце спорта. И в день премьеры я — в некотором роде участница культурных обменов между нашими двумя странами — неожиданно для публики выступлю вместе с хором этого ансамбля как солистка с песней «Товарищи, когда придет рассвет?». У этой песни целая история.

В издательстве Робера Лаффона вышла в свет книга об Октябрьской революции. Ее автор — Жан-Поль Оливье, а предисловие к ней написал его друг Гастон Бонэр. Красивое имя. И оно мне хорошо знакомо! Я чуть ли не каждый день сталкиваюсь с ним: Джонни, который знает, как я люблю историю, подарил мне в прошлом году книгу Бонэра «Кто разбил вазу в Суассоне?». До чего она мне нравится! Я полюбила ее, как только взяла в руки и увидела обложку (на ней изображена трехцветная карта Франции, которую школьник, совсем малыш, несет на плече, — сердце какого патриота останется к этому равнодушным!); а затем книга стала мне близким другом. Я могу открыть ее на любой странице и всегда обнаружу для себя что-нибудь интересное: стихотворение или написанный прозой отрывок, принадлежащий перу великого писателя. Этот сборник — настоящее сокровище для меня, которая так мало знает. Он как бы распахивает передо мной двери в незнакомый мир, а если порой я наталкиваюсь на то, что мне уже известно, то испытываю радость узнавания.

Наш Гастон Бонэр, который любит на досуге сочинять песни, написав предисловие к книге Оливье, почувствовал, что тема захватила его. «Какую прекрасную песню можно было написать на этот сюжет!» — подумал он. А потом возникла цепочка: издатель книги Робер Лаффон поддержал эту идею, заинтересовался этой мыслью и Эдди Барклей, он сказал, что запишет песню на пластинку; посоветовались также и с Джонни. Мориа в свою очередь вдохновился и написал музыку на слова Гастона Бонэра; была покорена песней и я.

Так вот и родилась эта песня. Но если бы мне сказали, что я буду исполнять ее на сцене Дворца спорта в окружении двухсот бравых молодцов в мундирах воинов Красной Армии, которые славятся своими прекрасными голосами… я бы, наверное, испугалась больше, чем перед «Королевским представлением»!

Слушать певцов этого ансамбля — одно удовольствие. Их мастерство таково, что они играючи справляются с любыми трудностями и легко переходят от песни «Время ландышей» к арии из «Фауста». Их танцоры также изумительны. Артисты ансамбля доносят до нас красочную природу России и черты ее народа: мы слышим, как ветер свистит над степью, как в березовой роще звучит балалайка, видим, как под тенью ели девушка ждет своего милого, ощущаем суровую красоту пейзажа и человеческой души; перед нашим мысленным взором предстают разнообразные картины, хотя на сцене перед нами — только люди в мундирах на фоне серого полотнища. И тут, к удивлению публики, на сцене появляюсь я — крошечная, в туфельках 33-го размера — и начинаю петь, а хор, каждый участник которого смело мог бы стать солистом, подхватывает песню.

Мы репетировали три дня подряд. Не жалея усилий, они выучили ее французский текст. Им перевели содержание, и оно глубоко тронуло их. Слушая их прекрасные голоса, понимаешь, с каким глубоким чувством они исполняют эту песню. Для них она воплощает не только образ Октябрьской революции. Она напоминает им о событиях более поздних — о мужественной защите Москвы и стольких других городов во время последней войны.

Товарищи, когда придет рассвет?

Упрямо кулаки

Они сжимали,

С улыбкою

Гавроша вспоминали.

Сквозь вихри шли они вперед,

Надеясь твердо, что заря взойдет:

Однажды

День настанет —

Жизнь лучше станет!.

Товарищи, когда придет рассвет?

В моих ушах вопрос звучит

Тот самый, что они решали,

Когда из пушек выстрел дали —

С крейсера, что на Неве стоит…

В наших краях говорят: «Давши слово, держи его крепко, как собаку на поводке». Когда я познакомилась в Кремле с полковником Александровым, то пригласила его к себе в гости и, разумеется, сдержала свое слово. И вот он у меня дома, конечно, не со всем своим ансамблем -200 человек не поместились бы в квартире, — ас десятком своих солистов. Они принесли с собой водку, а Джонни купил на закуску икру и семгу. Тетя Ирен со вчерашнего дня не отходит от плиты, готовит кушанья для гостей; по ее словам, она «очень довольна, что может наконец-то принять столько людей!». (В Авиньоне у нас по праздникам нередко собиралось человек 30, хотя мяса, строго говоря, было только на десятерых).

— Ни катите ли паесть?

— О чем ты спросила полковника? — задает мне вопрос Джонни.

— Не голоден ли он.

С некоторым раздражением дядя Джо тихо говорит:

— А ты могла бы сказать это по-английски?

— I am angry [16] Я сердита (англ.). .

— Чепуху городишь! Надо сказать: «Hungry!» [17] Я голодна! (англ.) Произносишь неверно и тем самым искажаешь смысл.

— Теперь вы сами видите, почему русский язык легче. Там я не думаю об орфографии!

График выступлений у меня очень жесткий. Из Марселя мы ненадолго приезжаем в

Авиньон на крестины Венсана, которому исполнилось семь месяцев.

Я видела его всего один раз, и то наспех, когда он только-только родился.