Михаил Безродный - Россия и Запад

«продолжайте, продолжайте» (франц.).

Двусмысленность ситуации состоит в том, что на пьесу своей давней знакомой Н. П. Анненковой-Бернар (Дружининой) «Дочь народа» (1903) Иванов в свое время откликнулся нейтральным отзывом (Весы. 1904. № 5. С. 55).

ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 656. Л. 50 об. — 51. В приписке от 20 декабря Кириенко-Волошина среди последствий этого инцидента рассказывала про письмо возмущенного Бердяева к Иванову (видимо, не сохранилось), а также сообщала, что Майя уже сама написала Иванову письмо, где сравнивала его с закрытой дверью (см. ниже ее письмо от 15 декабря) и получила от него приглашение. Своими опасениями насчет этой начинающейся дружбы она также делилась с сыном: «Адел.<���аида> Каз Химировна Герцык> меня относительно Майи успокаивает тем, что Вяч. окружен теперь таким благочестием и строгостями, что Майе придется довольствоваться редкими аудиенциями в И часа. Но ведь Майя напориста и вампириста; она теперь жаждет необыкновенных людей. Уже пишет письма Блоку: пока еще без ответа. А между тем обещала Кузьминой-Карав.<���аевой> не писать, пока она ей не скажет, что можно» (Там же. Л. 51 об. Второе письмо Кювилье к Блоку помечено 23 декабря).

Позднее в разговоре с Б. Носиком она вспоминала почти в тех же выражениях: «Я дружила в Москве с сестрами Герцык, они жили рядом с Собачьей Площадкой. И вот они пригласили меня на вечер. Я помню, такая длинная была комната, я сидела в одном конце на диване, и вдруг Сережа Эфрон мне говорит: „Вон Вячеслав“. Я увидела только его спину — на другом конце комнаты — и вся стала дрожать» ( Носик Б. «Кто ты? — Майя». С. 47).

Лекция Бальмонта «Океания» была прочитана 21 октября 1913 г. в Политехническом музее, см. хроникальную заметку: Б.п. «Океания» (Лекция К.В.<���так!> Бальмонта) // Утро России. 1913. 22 октября. № 243. С. 4; а также шарж Д. Моора, изображавший поэта в виде священника и снабженный подписью «и была Океания, и была отчитана»: Утро России. 1913. 24 октября. № 245. С. 6. См. также публикацию: Бальмонт К. Океания // Заветы. 1914. Кн. 6. С. 7–34. В 1912 г. Бальмонт предпринял 11-месячное путешествие по Южному полушарию, но особенное впечатление на него произвели острова Новая Гвинея, Самоа и т. п. (см.: Азадовский К. М. Бальмонт // Русские писатели. 1800–1917. Биобиблиографический словарь. М., 1990. Т. 1. С. 57–61).

Отметим, что позднее, сообщая Б. Носику обстоятельства своего знакомства с Ивановым, она упоминала ужин в «Эстетике», где Бальмонт ее «уговаривал», а Иванов это слышал ( Носик Б. «Кто ты? — Майя». С. 47). Впрочем, пока это остается только ее предположением.

Имеется в виду стихотворение М. Кузмина «Издалека пришел Жених и Друг / Целую ноги твои!» из посвященного В. Наумову цикла «Вожатый» (вошло в сб. «Сети» (1908); Иванову был посвящен предыдущий цикл «Мудрая встреча»). Отметим близость этого текста к позднейшему стихотворению М. Цветаевой «В лоб целовать — заботу стереть / В лоб целую!» (1917).

«вечная влюбленная» (франц.).

НИОР РГБ. Ф. 109. Карт. 28. Ед. хр. 21. Л. 25–25 об. В открытке к сыну от 6 января 1914 г. Е. О. Кириенко-Волошина сообщала, что Майя приглашена в гости, где «с ней хочет познакомиться Вячес.<���лав> Ив.<���анов>» (ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 656. Л. 6), 19 января Кювилье сообщала о том же Волошину: «Мне сказали, что Вячеслав Иванов хочет со мною познакомиться» (ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 1034. Л. 1). Судя по всему, тогда встреча не состоялась, но встревоженный такой возможностью Волошин писал матери 12 января 1914 г.: «Вот с Вячеславом я бы действительно остерегся знакомить Майю. В нем такое тонкое, умное и мертвящее зло, убивающее душу. Бальмонт может только очень сильно обжечь: но когда боль пройдет — останется правда и прекрасный — возвышающий урок. А Вячеслав берет цепко, не отпускает, приневоливает, высасывает. И после в душе остается только пепел лжи. Я бы никогда <���не> посоветовал Майе знакомиться с Вячеславом. А когда она об этом летом заговаривала — отмалчивался. Потому что скажи я ей, что с ним опасно знакомиться — она бы стремглав побежала сама знакомиться с ним. Если возможно — сделай, чтобы она не познакомилась» (ИРЛИ Ф. 562. Оп. 3. № 62. Л. 10).

Сестры Герцык. Письма / Сост. и коммент. Т. Н. Жуковской. М., 2002. С. 158.

РГАЛИ. Ф. 1364. Оп. 4. Ед. хр. 472. Л. 65. Возможно, неслучайно на третий день после этого, 23 декабря, она пишет свое второе письмо к Блоку.

НИОР РГБ. Ф. 109. Карт. 28. Ед. хр. 18. Л. 11–11 об.

НИОР РГБ. Ф. 109. Карт. 28. Ед. хр. 18. Л. 18.

Огромное письмо к Иванову, фактически дневник за 24–26 декабря 1914 г. (НИОР РГБ. Ф. 109. Карт. 28. Ед. хр. 18. Л. 14).

РАИ. Оп. 5. Карт. 6. № 7. Л. 2 об. По мнению публикатора писем Толстого к Иванову, к этому моменту их отношения «перешли из сферы учительства и ученичества в теплую дружбу» (Письма А. Н. Толстого к Вяч. Иванову (1911–1912) / Вступ. заметка, публ. и коммент. Н. Гончаровой // Вопросы литературы. 1991. № 6. С. 245).

В письме от 22 января 1915 г. из Парижа Волошин мельком сетовал: «Мне все-таки очень жаль Майю, если ей удасться обратить на себя его внимание» (ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 63. Л. 5 об. — 6), однако непосредственный повод для начала разговора об Иванове нам пока остается неизвестным — писем Пра за 1915 г. до 19 января не сохранилось. На это замечание Кириенко-Волошина примирительно отвечала в письме от 31 января 1915: «Насчет Майи и Вячеслава не беспокойся: как бы он ею не заинтересовался, как бы Майе не хотелось почаще бывать у него (а ей очень хочется, — и письмами, и стихами она этого добивается) его ангелы-хранители — Маруся и Вера зорко стерегут его. Майе только раз удалось побывать там и настолько заинтересовать Вячеслава, что он проговорил с ней шесть часов, во время которых молодой ангел сидел <���с> безучастны<���м> видом. — Старый неотступно сурово молчал, не обращая внимания на насмешливые замечания, которыми обменивались Вяч. с Майей по поводу выражения ее лица» (ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 657. Л. 4 об.; вероятно, имеется в виду визит 20 декабря 1914 г.). В связи с этим проясним еще один сюжет, который М. Роллан рассказала Б. Носику: «Они <���Ивановы> стали жить вместе — дочь Лидия, Вера, его сын от Веры и еще какая-то дама, которая мне позвонила, чтобы я не приходила больше из-за этого скандала с надписью Бальмонта, он мне подарил книгу и надписал: „Заветной радости моего сердца, родной и любимой Майе. Тот, кого она нежно зовет отцом, богом благословенного дитяти“» ( Носик Б. «Кто ты? — Майя». С. 47). Поскольку совершенно непонятно, почему М. М. Замятнина должна была столь решительно отреагировать на инскрипт Бальмонта, большего доверия вызывает сообщение из письма самой Роллан к Иванову от 26 июня 1948 г.: «Помните ли Вы надпись, которую сделали мне на В.<���ашей> книге статей (я забыла ее название, — но надпись не забыла!) — Вспомнила: „Борозды и Межи“ — „Зав.<���етной> радости моего сердца — родной и любимой Майе — тот, кого нежно она зовет отцом — Божию благословенному дитяти…“-Как я была счастлива! — И сейчас счастлива, вспомнив эти слова! — Книга осталась в М.<���оскве>, — вероятно, пропала» (РАИ Оп. 5. Карт. 6. № 7. Я. 28 об.).