Николай Волковский - 111 баек для журналистов

Мораль.В этой истории показано лишь несколько деталей механизма подготовки Первой мировой войны, которые свидетельствуют о том, что за разговором о патриотизме некоторых газет стояли чисто финансовые интересы; за деньги они выступали против своей страны и мира в целом.

Комментарий.Пресса сделала свое черное дело не только в подготовке Первой мировой войны 1914–1918 годов, но и углубила противостояние народов. СМИ стали одним из трех главных орудий борьбы с неприятелем (два других – это военное и экономическое воздействие). Основными стратегическими целями информационного воздействия (пропаганды) являлись:

– возбуждение ненависти к неприятелю;

– поддержка дружественных отношений с союзниками;

– сохранение добрых отношений с нейтральными странами и, по возможности, налаживание с ними сотрудничества;

– деморализация неприятеля.

Увеличение роли СМИ в Первой мировой войне было воспринято как отражение необъятности, рациональности и своеволия современного мира. Подчеркивалось, что это новая динамика общества. Ведь власть разделилась, обольщением и обманом можно выиграть гораздо больше, чем принуждением. Предсказывалось, что информация как оружие в XX веке будет иметь громадный успех. Изучением данного вопроса в 1920-е годы занимались многие профессора, ученые, журналисты и военные.

Диапазон применения байки.При изучении истории информационного воздействия СМИ.

В Париже покончила с собой артистка С. из «Французской комедии». Она была возлюбленной герцога Морни. Последний, прожив отцовские капиталы, посватался к дочери Гусмана Бланке – бывшего президента одной из латиноамериканских республик, который удрал в Париж с украденными 80 миллионами франков. Поэтому искренне любившая Морни г-жа С. покончила с собой. Чтобы предупредить неприятные толки, родители невесты поспешили подкупить влиятельные газеты. И вот уже на другой день после самоубийства артистки в «Фигаро» появилась статья писателя Октава Мирбо под заглавием «Комедианты». В ней автор объявляет всех актеров отбросами общества, ломаками и лицемерами, актрис – публичными женщинами, а всех вместе взятых – людьми, которые и в реальной жизни играют комедию, неспособны к искренним чувствам и даже когда кончают жизнь самоубийством, стремятся сделать себе лишнюю рекламу.

За эту статью Мирбо получил 10 000 франков.

Мораль.По словам Л. Н. Толстого, О. Мирбо «… величайший из современных французских писателей, наилучшим образом выражающий дух Франции этого столетия». Будучи известным романистом, драматургом, публицистом и художественным критиком, Мирбо продолжал и журналистскую деятельность. Известно несколько историй, когда он выступал в роли автора так называемых «заказных» статей. В одной из них говорилось о жившем в те времена никому не известном молодом человеке, имевшем счастье быть сыном богатых родителей, который сам выпустил первый томик своих символических стихотворений. Родители начинающего поэта заплатили газете «Фигаро» 5000 франков, чтобы газета оповестила мир о рождении нового гения. Выполнить эту работу взялся Октав Мирбо, получивший за статью 1000 франков, – он объявил молодого литератора величайшим писателем века, стоящим выше Шекспира и Гете!

Комментарий.Мирбо сотрудничал с газетой «Фигаро», основатель которой – известный Вильмессан – одним из первых взял за правило продавать оптом и в розницу все отделы газеты. Желал ли кто-то напечатать свое бездарное произведение – Вильмессан охотно шел ему навстречу за приличную мзду. Хотела ли какая-нибудь модистка прорекламировать выпускаемые ее фирмой шляпки – и за известную плату Вильмессан в отделе великосветской хроники среди отчетов о балах, вернисажах, театральных премьерах и т. п. по-тихому рекламировал замечательные шляпы модистки такой-то. Лучшим днем в жизни Вильмессана был тот, когда он с гордостью мог заявить: «В сегодняшнем номере “Фигаро” нет ни одной не оплаченной строки!» (не оплаченной не издателем, а издателю). К сожалению, его примеру стараются подражать некоторые современные российские журналисты.

Диапазон применения байки.При обсуждении этических и правовых норм журналистики.

В 1894 капитан Альфред Дрейфус был арестован по обвинению в государственной измене. Этому аресту и разыгравшейся на его почве трагедии способствовали многие факторы, включая растущий антисемитизм. Во время следствия вскрылись утечки информации к германскому военному атташе и причастность к преступлению ряда офицеров Генерального штаба. Дрейфуса признали виновным и приговорили к пожизненной каторге. Однако постепенно стали появляться сомнения в справедливости вынесенного приговора, и началась кампания за его пересмотр. Дело получило огласку в столице и провинциях, в него оказались втянуты многие общественные деятели. Критики сей неприглядной истории в конце концов получили доступ к некоторым документам, и выяснилось, что был виноват другой офицер. Поворотный момент в разбирательстве наступил, когда главный свидетель признался в подделке документов. Пресса разделилась на два лагеря, причем большинство влиятельных газет оказалось в лагере «антидрейфусаров», старавшихся утопить невинного человека. Братья осужденного капитана заплатили двум главным сотрудникам «Фигаро» – Перивье и де Родэ – огромную сумму (говорили о 250 000 франков), и в один прекрасный день газета из ярой противницы превратилась в горячую защитницу несправедливо осужденного. Но поскольку аудитория издания была представлена главным образом членами светского общества, которое с неудовольствием встретило неожиданный поворот в поведении «Фигаро», тираж газеты за несколько дней упал со 120 000 до 35 000, а ее акции, котирующиеся на бирже, – с 800 до 210 франков. Пострадавшие акционеры созвали чрезвычайное общее собрание, в результате которого Паривье и де Родэ уволили. Газета снова вернулась в лагерь «антидрейфусаров».

Мораль.На этот раз получение взятки не сошло журналистам с рук. Однако считается, что в их лице был наказан не порок. Наоборот, они пострадали за покушение на добродетель. Правда, оплаченную звонкой монетой.

Комментарий.В повороте дела Дрейфуса важную роль сыграли писатель Эмиль Золя и редактор газеты «Аврора» Жорж Клемансо (будущий премьер-министр Франции). В газете «Аврора» появилось письмо под названием «Я обвиняю» знаменитого писателя, адресованное президенту Республики, в котором решительно утверждалось, что дело Дрейфуса сфабриковано с целью выгородить другое, виновное лицо. Письмо Золя произвело потрясающее впечатление на публику не только во Франции, но и в Европе. С этого момента дело Дрейфуса захватило общественное мнение всего мира и приобрело громадное значение. Различие во взглядах на дело капитана развело вчерашних друзей и единомышленников, внесло раздор в семьи. Для одних Дрейфус был изменником и врагом Франции, а его сторонники – евреи, иностранцы и люди, продавшиеся евреям, чтобы очернить французскую армию. Утверждать, что французский офицер Эстергази занимался столь грязным делом, как шпионаж, – значит, клеветать на французское офицерство. Для других Дрейфус являлся отчасти случайной жертвой, на которую пало подозрение лишь потому, что он – еврей и человек нелюбимый; отчасти – жертвой злобы людей, действовавших сознательно, чтобы выгородить Эстергази и других. Некоторые политики, выступившие решительными борцами в деле освобождения Дрейфуса, снискали себе этим славу и усилили позиции своих партий.