Николай Новгородов - Македонского разбили русы. Восточный поход Великого полководца

Относительно направления движения Александра «после Дария» у Арриана можно прочитать: «Александр отослал тело Дария в Персию, распорядившись похоронить его в царской усыпальнице… Конец Дария был в месяце гекатомбеоне» (июль-август) [8, III, 22]. « Александр дождался своих войсковых частей, отставших во время погони, и отправился в Гирканию. Страна эта лежит влево от дороги, ведущей в Бактрию. Ее закрывают высокие лесистые горы; равнина за ними простирается до самого Великого моря. Александр отправился в Гирканию, узнав, что чужеземцы, находившиеся на службе у Дария, бежали в горы к тапурам» [8, III, 23, 1].

Бактрия располагалась восточнее Каспия, следовательно, «после Дария» Александр повернул не на юг, а на север. Далеко ли пролегал его путь в этом направлении, или он вскоре круто развернулся, как посчитал Страбон, и пошел на юг? Ответ на этот вопрос мы находим у Плутарха и Курция Руфа.

Плутарх описывает момент «после Дария» весьма сентиментально, но, кроме того, он уверенно говорит о том, что Александр в пути на север дошел до Каспия. «Александр подошел к трупу и с нескрываемою скорбью снял с себя плащ и покрыл тело Дария. Впоследствии Александр нашел Бесса и казнил его. Два прямых дерева были согнуты и соединены вершинами, к вершинам привязали Бесса, а затем деревья отпустили, и, с силою выпрямившись, они разорвали его. Тело Дария, убранное по-царски, Александр отослал его матери, а Эксарта, брата Дария, принял в свое окружение» [49, XLIII]. Кстати, вы пробовали согнуть тополя или саксаулы, чтобы соединить их вершинами? Попробуйте, это будет незабываемое впечатление. Я к тому, что даже такая пикантная подробность казни Бесса, какую приводит Плутарх, свидетельствует, что казнь осуществлялась в «березовой» экологической зоне.

«Затем Александр с лучшей частью войска отправился в Гирканию. Там он увидел морской залив, вода в котором была гораздо менее соленой, чем в других морях. Об этом заливе, который, казалось, не уступал по величине Понту, Александру не удалось узнать ничего определенного, и царь решил, что это край Меотиды. Между тем естествоиспытатели были уже знакомы с истиной: за много лет до похода Александра они писали, что Гирканский залив, или Каспийское море, – самый северный из четырех заливов Океана» [49, XLIV].

Представление о Каспии как о заливе Северного Ледовитого океана разделяли античные географы и историки Эратосфен, Страбон, Помпоний Мела (рис. 29). Пролив, соединявший Каспийское море с Северным Ледовитым океаном через Тургайскую ложбину, возможно, реально существовал в более раннюю холодную эпоху голоценового периода при высоком стоянии Каспия и в условиях ледового подпора сибирских рек. Известно, что в историческую эпоху уровень Каспийского моря повышался и понижался на несколько десятков метров. Л. Н. Гумилев обосновывал эти колебания изменением пути атлантических циклонов [20].

Но в IV веке до н. э., когда Александр пил воду из Каспия, его уровень, по Гумилеву, был гораздо ниже современного [51]. Согласно графику колебаний уровня Каспия, во II в. до н. э. самая высокая метка была на 8 метров ниже, чем в 1960 году, значит, существование пролива в это время было маловероятным. Зато вполне вероятным было впадение Амударьи (Окса) в Каспий, а не в Арал.

Согласно Курцию Руфу, Александр продвинулся вдоль Каспия до самого его северного берега. После гибели Дария Александр «отправился к парфянам, тогда малоизвестному народу, теперь же стоящему во главе всех народов, за реками Тигр и Евфрат до самого Красного моря. Равнинную и плодородную часть этого пространства захватили скифы, до сих пор опасные соседи. Они живут в Европе и в Азии. Те, что живут за Босфором, считаются азиатами, а живущие в Европе распространились по области от левой границы Фракии до Борисфена и оттуда до другой реки – Танаиса. Танаис протекает между Европой и Азией. Нет сомнения, что скифы, от которых произошли парфяне, пришли не от Босфора, но из европейских стран» [31, VI, 2, 12–14].

Действительно, парфяне создали свое царство в Персии (династию аршакидов) в 250 г. до н. э., то есть через три четверти века после смерти Александра. Аршакиды возглавили общеперсидское восстание и прогнали потомков Александра – селевкидов. Представлялось нахождение парфянского царства во времена Руфа в северных предгорьях Копет-Дага. Александр, по-видимому, проходил через эту территорию, поэтому античные авторы при упоминании могли иметь в виду эту локализацию Парфии. Но во время похода Александра скифы-парфяне проживали еще в Европе на правобережье пограничного (между Европой и Азией) Танаиса, то есть Яика. Несомненно, Руф описывает эту именно ситуацию – Александр отправился к парфянам на Яик (Танаис), «ибо Бесс, облачившись по-царски, приказал называть себя Артаксерксом и собирал скифов и другие народы, жившие по реке Танаис» [31, VI, 6, 13]. И «царь поспешил навстречу Бессу» [31, VI, 6, 19].

Из нижеследующего пассажа становится очевидным, что путь Александра лежал на север (северо-запад), проходил по восточному побережью Каспия (залив Кара-Богаз-Гол, берега которого напоминают рога месяца) и достиг северного берега Каспийского моря. «Эта обширная равнина, доходя до Каспийского моря, вдается в него двумя отрогами, посередине слабовогнутый залив, похожий на рога молодого месяца, когда он еще не достиг своей полноты. Слеванаходятся земли керкетов, моссинов и халивов, с другойстороны – левкосиров и амазонок; первыеживут в направлении к западу, а последние – к северу. (Загадка для пятиклассников: куда лежал путь Александра (рис. 5)? Академики решили ее с точностью до наоборот и завернули Александра на юг. – Н.Н. ). В Каспийском море вода менее соленая, чем в других морях, и водятся змеи огромной длины, а рыбы отличаются цветом чешуи. Одни называют это море Каспийским, другие – Гирканским, есть и такие, которые считают, что в него впадают Меотийские болота и что вода в этом море не так солона, как в других, потому что она смягчается вливающейся в него водой из болот. На севере озеро заливает обширный берег и, широко разливаясь, образует огромное болото, но при другом состоянии воздуха снова возвращается в свои берега с такой же силой, с какой устремлялось вперед, и стране возвращает ее прежний вид. Некоторые думали, что это не Каспийское море, а сам Океан пробивает себе дорогу из Индии в Гирканию, нагорье которой, как сказано выше, сменяется непрерывной плоской равниной» [31, VI, 6, 16–19].

Северный берег Каспия действительно подвергается наводнениям, обусловленным нагонным южным ветром. Одно из таких наводнений прекрасно описано Л. Н. Гумилевым, работавшим в начале 60-х годов на северном берегу Каспийского моря к востоку от устья Волги: « В то время, когда А. А. Алексин и я, остановившись в километре от моря глубиной 2 см перед густой стеной камыша, наносили на карту полученные данные, вычерчивали разрезы выкопанного нами шурфа и надеялись, что наш шофер Федотыч, ушедший в камыши с дробовиком, принесет на обед несколько уток, пол в палатке стал сырым. Мы вышли и увидели, что камыш слегка колышется от южного ветра – моряны, а всюду из земли выступает вода. Буквально на глазах еле заметные впадины превращались в широкие лужи. Сквозь камыши бежали струйки воды, нагоняемой ветром. А шофер Федотыч где-то увлекся охотой, и уходить, бросив его, мы не могли.