Елена Поликарпова - Войны будущего. От ракеты «Сармат» до виртуального противостояния

Следует иметь в виду то существенное обстоятельство, согласно которому история, по своей природе, есть движение по уникальному пути, тогда как аналитические инструменты вычленяют инварианты, оставляя место для исследования вариаций, связанных с осуществлением человеческой свободы со всеми ее шансами. Здесь приходится обратиться к проблеме времени, выступающей сердцевиной истории человеческого общества и поэтому играющей немалую роль в интеллектуальных войнах. В современной науке до сих пор доминирует геометрическая идея времени, изоморфного одной прямой линии или совокупности реальных точек, что дает возможность упорядочить «события» (хронология) и сочетать «события» (длительность). Под «событием» здесь понимается любое объективное человеческое представление какого-либо явления. Так, при помощи мыслительной экстраполяции можно сконструировать то, что Т. де Монбриаль называет «квазилейбницевским временем» [521], которое является рациональным, а не абсолютным ньютоновским временем.

Это означает, что все человеческие явления имеют собственные темпоральности, т. е. обладают своими временными масштабами, порядок величины которых характеризуется длительностями протекания. Такой подход весьма перспективен в области праксеологии (учении о практике), позволяя ставить стратегические цели интеллектуальной войны и выдвигать критерии ее эффективности. «Большинство стратегий активно-деятельных образований, – отмечает Т. де Монбриаль, – имеют достаточно близко соотносящиеся горизонты, чтобы иметь возможность оценивать успехи и неудачи. Но если отдалить горизонты, то эти стратегии будут обладать не входившими в намерения эффектами, которые изменяют ход Истории в частично не предвидимом направлении. Действительный исторический вопрос касается по преимуществу генезиса, преемственности и исчезновения взаимозависимых популяций активно-деятельных образований, например, этносов, наций или государств: каким образом в масштабе длительного времени историков (величины порядка одного века) активно-деятельным образованиям каждого из этих классов удается выжить? А в масштабе очень длительного времени (порядка тысячелетий) каким образом эти вопросы встают перед этносами, нациями или государствами, взятыми во всей их совокупности? Способ, которым теория эволюции рассматривает историю биосферы, вынуждает нас вспомнить о нескольких путях поиска, как это показывает творчество Шумпетера в экономической области, инновации в этой области оказываются эквивалентами мутаций, а конкуренция – эквивалентом естественного отбора» [522]. Таким образом, здесь отбор отнюдь не является естественным в силу существования человеческой свободы, что следует учитывать в ходе интеллектуальных войн и обеспечения национальной безопасности.

Специфика современных интеллектуальных войн состоит в их инновационном характере, основанном на адекватной природной и социальной реальности гносеологии. В настоящее время идет инновационная война как способ разрешения фундаментальных гносеологических (или аксиологических) противоречий эволюционного характера между социальными субъектами в произвольной предметной области посредством использования сторонами логически корректного интеллектуального насилия [523]. Инновационная война представляет собой новую технологию массового познания и творчества, которая способна при ее систематическом применении существенно ускорить решение фундаментальных научных, технических и общесоциальных проблем, стоящих перед человечеством в начале третьего тысячелетия.

Изложим кратко нестандартные мысли об инновационной войне, сформулированные отечественным исследователем В.К. Петросяном при анализе этой новой технологии [524]. Так как окружающий нас мир обладает определенной упорядоченностью, т. е. не абсолютно хаотичен, то существует некоторый универсальный закон такого упорядочения, лежащий в основе всей совокупности частных законов бытия, изучаемых «естественными» науками, но не сводимый к ней, – абсолютный объективный логос.

Эффективность человека в его биологической и – шире – общекосмической борьбе за существование определяется тем, насколько адекватно он отражает этот универсальный закон упорядочения и развития мира (абсолютный объективный логос) по косвенным признакам его проявления в реальности и умеет использовать свои знания в целях максимизации собственного экзистенциального потенциала. Поскольку на разных этапах эволюции человечества качество отражения абсолютного объективного логоса различно, постольку возможно (и действительно) существует множество отличных друг от друга неравноистинныхсубъективных логосов, из чего следует их неравноценность как инструментов борьбы человека за существование.

Связь между экзистенциальной (эволюционной) эффективностью человека, его способностью к адаптации и преадаптации к быстро изменяющимся условиям существования в широком смысле и степенью истинности его логического инструментария (уровнем соответствия абсолютному логосу) несомненна и отражена уже в родовом определении человека как существа разумного. Вопрос состоит лишь в способности человека к осознанному изменению наиболее фундаментальных параметров своей разумности, к ускоряющимся циклическим переходам ко все более высоким качественным ступеням разума и соответствия абсолютному логосу.

В этой связи основную эволюционную проблему человечества можно определить как проблему выигрыша в экзистенциальной силе (способности к существованию в сколь угодно неблагоприятной внешней среде и/или способности к максимально длительному существованию цивилизации) посредством создания и практического применения логических устройств и технологий новых поколений или, иначе, как проблему максимизации человеческого существования за счет осознанного «вертикального» прогресса в качестве разума вообще и в качестве его наиболее фундаментальной и продуктивной части – базовых логических систем – в особенности.

Тогда становится возможным логически корректно рассуждать о степенях истинности (соответствия абсолютному объективному логосу) и сравнительной гносеологической эффективности различных логических систем, их поколениях и прогрессивной эволюции. «Это – ключевой момент конструируемого определения инновационной войны как специфической логической системы нового поколения с повышенными качественными характеристиками и, одновременно, центральная гносеологическая проблема, разрешаемая инновационной войной как универсальным метапарадигмальным инструментом познания, как метааксиоматическим методом» [525].