Елена Поликарпова - Войны будущего. От ракеты «Сармат» до виртуального противостояния

Обучение второй нейросети выполняется аналогичным способом. Только здесь необходимо иметь набор теней и набор соответствующих им действительных ассоциаций. Таким образом, эта нейросеть обучается до того момента, пока она не будет правильно находить ассоциации для каждой из предъявленных теней. То есть, каждый отдельный выход нейросети соответствует определенному классу первообразов, например, класс 1 – фигура человека, класс 2 – форма автомобиля и т. д. Поэтому, если нейросети на вход было предъявлено изображение тени фигуры человека, то на выходе «класс 1» у нейросети будет активный уровень, а все остальные выходы будут в пассивном состоянии. На этой же системе решается задача обнаружения тени, для которой первообраз не существует. Если теперь предъявить данному комплексу на вход образ тени, который не существует, то все выходы второй нейросети примут пассивное состояние, что означает – тень фальшивая и не имеет своего первообраза. Вполне естественно, что именно нейросети можно использовать для выявления дезинформации, распространяемой масс-медиа и другими средствами информации и коммуникации, чтобы выявить неаутентичность того или иного события. Только после этого следует использовать кадрирующую машину для раскрытия стратегического замысла противника на основе выделенных аутентичных событий, чтобы нанести ему эффективный удар в происходящих интеллектуальных войнах и обеспечить свою национальную безопасность.

Эффективное решение задач национальной безопасности невозможно без научной философии, чье применение в интеллектуальных войнах с необходимостью проявляется в эпистемологиии целей атак [657]. Известно, что именно система, которая является целью интеллектуальной войны в ее информационной ипостаси, может включать в себя любой элемент в эпистемологии (научная теория познания) противника. Эта эпистемология включает в себя организацию, структуру, методы и достоверность знаний. На стратегическом уровне цель кампании информационной войны заключается в оказании влияния на принятие решения противника, и, следовательно, на его поведение таким образом, чтобы он не знал об этом влиянии. Даже тогда, когда этой цели трудно достичь, она все-таки остается конечной целью кампании на стратегическом уровне. Успешная, хотя и незавершенная информационная кампания, проведенная на стратегическом уровне, приведет к принятию противником решений (а, следовательно, и его действиям), которые будут противоречитьего намерениям или мешать их выполнению.

Успешная информационная кампания, проведенная на оперативном уровне, будет поддерживать стратегические цели, влияя на возможность противника принимать решения оперативно и эффективно. Другими словами, целью информационных атак на операционном уровне является создание таких помех процессу принятия решения противником, чтобы он не мог действовать или вести интеллектуальную (информационную) войну координировано и эффективно. В такого рода войне целью является гармонизация действий на оперативном уровне с решениями стратегического уровня, чтобы вынудить противника принимать решения, заставляющие его осуществлять такие действия, которые помогали достигать нам наших целей и мешали бы противнику добиваться выполнения своих.

На стратегическом уровне лидерам, продумывающим план ведения информационной кампании, нужно знать ответы как минимум на три вопроса: Во-первых, какова связь информационной кампании с глобальными целями кампании? Во-вторых, что мы хотим, чтобы вражеские лидеры знали или предполагали по завершению кампании, т. е. каково желаемое эпистемологическое состояние и, следовательно, критерий успеха операции? В-третьих, какие средства ведения информационной войны являются лучшими для достижения установленного критерия успеха, т. е. как будут связаны средства с результатом?

На оперативном уровне нашим лидерам также нужно иметь ответы на ряд вопросов. Будет ли запрещено атаковать некоторые цели и применять некоторые средства в информационных атаках? Достижимо ли желаемое эпистемологическое состояниевообще и везде, или только существуют промежуточные состояния, достижимые в специфических географических районах, в специфической последовательности, или в специфических секторах информационных боевых действий? Кроме того, следует ответить на вопросы об управлении и сигналах, к тому же на оперативном уровне нужно знать, когда будут завершены атаки и средства, посредством которых будет передан сигнал о прекращении атаки. Это важные вопросы, так как информационное оружие может вызвать косвенное разрушение систем знаний и предположений у атакующих. В худшем случае ответ противника может включать контратаки против дружественных информационных систем, что по большому счету не отличается от побочных разрушений «огневой поддержки».

В современном весьма сложном мире интеллектуальных войн национальная безопасность немыслима без принятия решений системами управления, что с необходимостью требует не только применения эпистемологии, но и использования математических моделей. «Участие человека с его возможностями и слабостями в подготовке принятии решений, – отмечает Р.Х. Тугушев, – может продуцировать множество вариантов, имеющих различную степень эффективности – от заведомо проигрышных до единственно правильного, оптимального. Последний может быть только в том случае, если интеллектуальные способности человека произведут точный анализ взаимодействия всех характеристик элементов системы, окружающей среды и парциальных событий. Сложность этого процесса усугубляется вероятностным характером смены причинно-следственных процессов, неспособностью аналитико-мыслительного аппарата человека справиться с избыточным количеством учитываемых характеристик и влиянием на выбор решения практически непредсказуемых воздействий на интеллектуальную сферу человека сложных подсистем психики: эмоциональной, волевой, мировоззренческой и целого ряда других, включая сферу бессознательного. В результате на практике приходится иметь дело с далеко не лучшими управленческими решениями, которые могут быть квазиправильными, но на самом деле не достигшие своего единственно верного уровня. Облегчив переход от случайно зависимых решений к оптимальному могут помочь математические методы обработки данных, избавляющие человека от анализа значительного объема исходной информации. При этом есть и свои трудности. Математика очень мощный аппарат, но нужно суметь его правильно загрузить, т. е. перевести психологические проблемы на язык формул. В целом это пока невозможно, однако для некоторых аспектов принятия решений в управлении могут оказаться полезны методы, опирающиеся на междисциплинарный подход» [658]. Такими математическими моделями, которые связывают психологические характеристики индивидуумов и проблемы достижения ими успеха в управлении, являются матричные модели, а также модели, описывающие традиционные горячие и интеллектуальные войны.