Фридрих Фурман - Филантропия в Америке

По завещанию Жирар передал почти все свое состояние благотворительным и муниципальным организациям Филадельфии и Нового Орлеана – двух портов, через которые он осуществлял свои международные торговые операции. Однако основную его долю (около 2 млн. долл. того времени) он предназначил для создания школы-интерната, где учились бы бедные белые мальчики-сироты из шахтерских семейств. Впоследствии на базе этой школы был создан колледж Жирара, построенный в 1833–1844 годах. Интересно также, что в завещание он включил условие о том, что доступ в нее запрещен священникам всех конфессий, чтобы избежать в обучении мальчиков столкновения различных религиозных доктрин и конкуренции сект. Это был редкий в Америке того времени светский подход к филантропии, да еще в столь крупных масштабах.

Родственников Жирара, ополчившихся, прежде всего, против его дара сиротской школе-интернату, в Верховном суде США представлял уже известный нам Д. Уэбстер. На этот раз он проиграл. Но именно этим его поражением был создан еще один важный прецедент, позволивший далее продвинуть права частной благотворительности в США. Суд на этот раз отверг тот аргумент Уэбстера, что, раз штат Пенсильвания отменил у себя в годы революции британский Закон о благотворительных корпорациях, то Жирар не имел законного права жертвовать, а школа, не будучи по закону корпорацией, не могла принимать его 2 млн. долл. Не был также принят тот хитроумный довод Уэбстера, что школа, а затем и колледж Жирара, не имели права на статут корпорации, поскольку их ученики и студенты не относились ни к одному из признанных в стране христианских вероисповеданий.

Решение Верховного суда по делу о завещании Жирара имело далеко идущие последствия для истории здешней филантропии. Во-первых, было косвенно подтверждено право частных лиц создавать благотворительные фонды на правах корпорации, избегая при этом не установленного законом контроля правительства. Во-вторых, была признана возможность создания частных колледжей, контролируемых любой ненасильственной и не нарушающей закон религией, так же как не принадлежащих ни к одной из них – согласно принятому Конституцией разделению государства и церкви. Наконец, в-третьих, было признано « право мертвой руки» , то есть законность исполнения воли умершего донора, выраженной в его завещании.

***

В 1831 году, когда в Америке, преодолевая стойкие предрассудки властей и населения, как и правовые и финансовые препятствия, начался взлет добровольческих и благотворительных организаций, страну посетил молодой французский маркиз Алексис де Токвиль (Alexis de Tocqueville, 1805–1859).

Он провел, путешествуя по стране, почти год, пытаясь понять на месте как работает поразительный для аристократической Европы феномен американской демократии. На него произвел глубокое впечатление складывающийся здесь баланс между личной свободой и религией, частной собственностью и равенством, индивидуализмом и общественной жизнью, сильной властью и децентрализацией. Его также поразили непривычные для европейца обилие и разнообразие добровольческих объединений граждан.

Написанная им по следам этого знаменитого путешествия книга-исследование «Демократия в Америке» (была издана двумя томами в 1835 и 1840 годах) – сама по себе образец замечательного литературного стиля – стала классикой политологии и социологии, источником разнообразных и правдивых свидетельств о восходящей стране. Она и сейчас, спустя более полутора столетий, остается весьма полезным чтением для тех, кто хотел бы разобраться в истоках современной Америки.

Ниже приведена составленная автором подборка цитат из книги Алексиса де Токвиля. Не нуждаясь в комментариях, они демонстрируют его глубокое понимание Америки и поразительную прозорливость насчет ее будущего. Они, вместе с тем, как нельзя лучше характеризуют особенности развития страны, состояние ее добровольческих и благотворительных учреждений и менталитет американцев в эпоху, о которой рассказывается в данной главе. 79

Об Америке и Европе, демократии и деспотии, свободе и религии

Три основные причины способствуют, как представляется, поддержанию демократической республики в Новом Свете. Во-первых, это федеральная структура, избранная американцами. Благодаря ей Союз обладает силой крупной республики и долговечностью малой. Во-вторых, это существование общинных учреждений, которые, с одной стороны, умеряют деспотизм большинства, а с другой – прививают народу вкус к свободе и учат его жить в условиях свободы. В-третьих, это судебная власть. Я уже показал, какую роль играют суды в исправлении ошибок демократии и как им удается приостанавливать и направлять порывы большинства, хотя они и не способны их пресечь . (с. 219)

Всеобщее благосостояние обеспечивает стабильность любой формы правления, но оно особенно важно для демократии, основой которой являются настроения большинства и главным образом настроения тех, кто испытывает нужду. При народном правлении государство может жить без потрясений, только если народ счастлив, поскольку нищета действует на него так же, как честолюбие действует на монархов. А ведь ни одна страна мира ни в одну историческую эпоху не имела столько материальных и не зависящих от закона предпосылок благосостояния, сколько имеет Америка. Процветание Соединенных Штатов объясняется не только демократичностью их законодательства, сама природа работает там на народ. (с. 216)

Трудно описать ту алчность, с которой американцы бросаются на огромную добычу, дарованную им судьбой. Преследуя ее, они бесстрашно идут на стрелы индейцев, переносят болезни, подстерегающие их в пустыне, не боятся лесного безмолвия, не приходят в смятение при встрече со свирепыми животными. Страсть, которая гонит их вперед, сильнее любви к жизни. Перед ними простирается почти безграничный континент, а они спешат так, словно боятся прийти слишком поздно и не найти себе места . (с. 217)

В Европе мы привыкли смотреть на беспокойный ум, неумеренное стремление к богатству и крайнюю тягу к независимости как на большую опасность для общества. Именно все это гарантирует американским республикам большое и мирное будущее. Если бы не все эти неуемные страсти, население скопилось бы в некоторых местах и вскоре, так же как мы, начало бы испытывать потребности, удовлетворить которые ему было бы нелегко. Новый Свет – это счастливый край, пороки людей там почти так же полезны обществу, как добродетели! Это оказывает огромное влияние на то, как судят о поступках людей в разных полушариях. Американцы часто называют похвальным занятием то, что мы считаем жаждой наживы, и видят определенную душевную трусость в том, что мы рассматриваем как умеренность желаний . (с. 218)