Фридрих Фурман - Филантропия в Америке

Становление новой системы отношений индустриального богатства и публичной жизни в США накануне Первой мировой войны привело, по оценке П. Холла, к созданию настоящего созвездия филантропических фондов и исследовательских университетов, разрабатывающих политическую и социальную стратегию правительственных учреждений, а также обширного и влиятельного круга профессиональных ассоциаций, ориентированных на социальные изменения.

Они и составили на исходе «прогрессистской эры» ту инфраструктуру реформистского истеблишмента, который взялся завершить формирование американской нации, ее гражданского общества и образа жизни. Стремительно рождающаяся фондовая филантропия стала одним из важнейших инструментов этого процесса.

С наступлением 20 века почти все американцы придерживались той или иной версии идеалов «прогрессивизма» – убеждения в том, что пороки их экономических, социальных и политических институтов могут быть устранены применением научных принципов, профессионализмом и …состраданием.

В период между двумя мировыми войнами почти все главные социальные силы страны старались найти баланс между возможностями свободного предпринимательства, считавшегося главным истоком инноваций и всеобщего процветания, и общепризнанным убеждением в необходимости демократического правления и экономической справедливости. Именно независимые организации, поддерживаемые частной филантропией, смогли сыграть ключевую роль в этом противоречивом процессе смягчения крайностей капитализма при одновременном его проникновении во все поры публичной и частной жизни страны. Лидеры и активисты этих организаций были убеждены в том, что, повышая эффективность экономических, социальных и политических институтов общества, можно сделать их более справедливыми, что, собственно, и было центральной догмой прогрессивизма 104.

Концепция эта родилась, прежде всего, в деловой среде. Не только среди ее «капитанов» типа Карнеги, понимавших, что улучшение условий труда и жизни рабочих экономически выгодно и для них. Это стало ясно и для дальновидных инженеров – зачастую и экономистов в одном и том же лице. Начиная с 80-х годов прошлого века, они взялись – прежде всего, в интересах роста производительности и рентабельности – исследовать комплексное взаимодействие в производственном процессе работников и схем оплаты труда, инструментов и материалов, оборудования и организации рабочих мест.

Наиболее влиятельным среди этих подлинных инженеров-экономистов стал на стыке веков был Фредерик У. Тэйлор (Frederick Winslow Taylor, 1856–1915) – выходец из семьи богатых квакеров-аболиционистов, предки которых впервые прибыли в Америку еще в 17 веке. Разработанная им теория научной организации труда позволяла достичь огромного повышения продуктивности и прибыльности индустриального производства. Однако при том непременном условии, что, помимо внедрения технических и организационных инноваций, должны быть значительно улучшены условия жизни и труда и установлена более высокая оплата работников.

Основываясь на этих идеях, менеджеры-прогрессивисты провели в ряде новых отраслей промышленности ряд амбициозных программ так называемого «капитализма социального благосостояния». Они включали общее и профессиональное образование рабочих, обеспечение их и членов семьи здравоохранением, жильем и другими социальными услугами. Целью этих небывалых мер было добиться скачка в производительности труда и, вместе с тем, отвлечь их от участия в рабочем движении, а, значит, от растущего в ту эпоху влияния марксистских и анархистских идей.

Заглушающие острый конфликт труда и капитала идеи Тейлора вызвали особую враждебность инертной касты тогдашних профсоюзов. Ведь если менеджеры и рабочие будут взаимодействовать, совместно добиваясь роста производительности труда, и это будет сопровождаться улучшением их оплаты, условий работы и жизни, профсоюзы могут оказаться вне игры. Пытаясь противодействовать «тейлоризму», профсоюзные лидеры добились принятия Конгрессом закона, который запретил «исследование рабочих операций» на государственных военных заводах и судоверфях, и организовали ряд рабочих забастовок в знак протеста против внедрения, как они утверждали, выгодной лишь капиталистам тейлоровской «потогонной системы».

Продвигая новую систему взаимоотношений труда и капитала, еще дальше пошел Генри Форд (Henry Ford, 1863–1947), выдающийся изобретатель, инженер и предприниматель, создавший в 1903 году корпорацию Форд и положивший начало автомобильной промышленности, основанной на поточном массовом производстве. Добившись благодаря конвейеру, рациональной организации и стандартизации труда, резкого роста его производительности, следовательно, снижения затрат и цен на автомобили, Форд смог ввести пятидневку и 8-часовый рабочий день, вдвое увеличить зарплату рабочих (в 1914 году – до 5 долл. в день, что равносильно 106 долл. в день в 2008 году). Дешевизна автомобиля – ранее предмета роскоши – сделала его доступным сначала для рабочих заводов Форда, а вскоре и для миллионов работающих американцев. Все это, в конечном итоге, позволило ему исключить текучесть кадров, мотивировать лояльность работников целям корпорации, сделав излишней на его предприятиях «классовую борьбу» и нужду рабочих в профсоюзах.

«Фордизм» стал на полстолетия символом эпохи массового производства, рождающего массовое потребление. Появившись как концепция повышения технической эффективности, он вскоре вышел за пределы предприятия и проник в гущу общества. Низкие цены на автомобили и другие бывшие предметы роскоши, покупка в кредит, агрессивная реклама, общенациональная сеть распределения и доставки – все эти и другие торгово-экономические инновации постепенно образовали инфраструктуру самоподдерживающейся экономики, основанной на покупательной способности массового потребителя.

Путешествуя в 30-х годах по «одноэтажной Америке», советские писатели и соавторы одноименной книги (1937) Илья Ильф и Евгений Петров не могли не посетить заводы Форда. Они хотели увидеть это «капиталистическое чудо» и услышать пророчества его создателя, тем более, что в ходе сталинской индустриализации вовсю использовали не только фордовскую технику, но и его управленческие находки. Не только от Форда, но и повсюду в Америке, – писали Ильф и Петров, – они слышали бесчисленные призывы к тому «как сделать жизнь счастливой, сохранив при этом капитализм».

Форд, как и Карнеги, терпеть не мог традиционную благотворительность. Однако его инвестиции в строительство нового предприятия с лучшими, чем вокруг него, да и во всей стране трудовыми и социальными условиями для работников, были столь велики, а его заявления, что он при этом делится с рабочими прибылью, которую и они создают, были столь вызывающими, что это спровоцировало в 1916 году судебный иск против Форда группы акционеров корпорации. Они обвинили его в том, что он отвлекает прибыль на благотворительные цели вместо того, чтобы распределять ее в виде дивидендов среди владельцев акций. В ответ Форд, рекламируя свою социальную политику, а с ней и позитивный облик компании, заявил, что его поддержка рабочих за счет дохода компании как раз способствует новому росту продаж и прибылей. Его цель именно в том и состоит, говорил Форд, чтобы нанять еще больше работников, чтобы распространить выгоды этой индустриальной системы среди как можно большего числа людей и в итоге помочь им выстроить свою жизнь и свои дома.