Андрей Гусаров - Маршал Берия. Штрихи к биографии

Физик Г. Н. Флёров. 1940 г.

Справка советской разведки по атомной тематике

С другой стороны отметим, что тяжелая ситуация на фронтах в 1941–1942 годах требовала усилий государства по быстрому созданию и производству обычных видов вооружений: танков, самолетов, САУ, ракетных установок («Катюш») и многого другого. Конечно, Верховное командование, и Сталин в частности, этому уделяли основное время, как и Берия, занимавшийся разведкой и контрразведкой. Но наступивший в войне перелом (в частности, провал немецкого наступления на Москву) позволил вернуться к проблеме атомной бомбы, созданием которой активно занимались в Германии, – Лаврентий Павлович постоянно получал доклады разведчиков об этом.

Для реализации распоряжения ГКО под присмотром Берии начинается строительство нового научного центра, получившего официальное название «Лаборатория № 2» и известного сегодня как Курчатовский центр. Еще раз напомним, что основной задачей Правительства СССР в это время было производство обычных вооружений, а работы с ураном отодвигались на второй план. Тем не менее строительство Лаборатории шло полным ходом. Землю площадью 120 гектар для научного центра власти Москвы выделили на западной окраине столицы в районе села Всехсвятского и станции железной дороги «Серебряный Бор». В постановлении СНК СССР говорилось: «а) отвести в сентябре 1945 г. в быв. поселке ВИЭМ (Серебряный Бор) земельный участок под постройку 5 брусчатых деревянных домов, в том числе для 4 домов ГУАС НКВД СССР (Главное управление аэродромного строительства НКВД СССР. – А. Г. ) и 1 дома Лаборатории № 2 Академии наук СССР; б) не препятствовать Лаборатории № 2 Академии наук СССР в постройке 20 финских деревянных домов на территории, прилегающих к газовому заводу быв. ВИЭМ». Для нужд Лаборатории выделялось импортное оборудование, техника, грузовые и легковые автомашины, а бензин – в неограниченном количестве!

Лаврентий Павлович находился в двояком положении. С одной стороны, он, как глава разведки, постоянно получал донесения о прогрессе западных ученых в создании ядерного оружия, с другой стороны, как контролер советской ядерной программы, он должен был активизировать работу в СССР. После войны система управления строительством ядерного комплекса СССР, создание атомной бомбы и ее производства приняла более стройный, законченный вид. В 1950-х годах многие ученые отмечали удивительную слаженность разных ступеней управленческой цепи, ее способность решать сложные задачи быстро и эффективно. На одних только чертежах, украденных в США, бомбу не построишь, не говоря уже о целой отрасли народного хозяйства.

Для понимания этой системы, особенно ее функционирования на начальном этапе, необходимо добавить следующее. Первым непосредственным руководителем создания атомной бомбы в 1943 году Сталин назначил наркома химической промышленности М. Г. Первухина, уже занимавшегося производством химического оружия и отравляющих веществ – после Берии все донесения разведки поступали к нему как исполнителю. В ведение Первухина отошли и Лаборатория № 2, и другие, даже смежные научные организации и учреждения. Формирование ядерного комплекса только начиналось.

М. Г. Первухин, И. В. Курчатов и Ю. Б. Харитон в 1949 г.

С другой стороны, работа разведки в Соединенных Штатах началась уже в 1941 году, когда наш резидент в Сан-Франциско Григорий Маркович Хейфиц познакомился с американским физиком Робертом Оппенгеймером. Уже на следующий год этот ученый возглавит секретный проект создания атомного оружия «Манхеттен», и знакомство Хейфица оказалось весьма кстати. Оппенгеймер симпатизировал левым, социалистам и слыл известным пацифистом. Как известно, американцы потратили на создание атомной бомбы три года, и все это время в Москву шли доклады агентов.

Американский физик Р. Оппенгеймер

Наиболее существенную роль в получении секретных сведений сыграл британский ученый, завербованный НКВД, Клаус Фукс, немец по происхождению, живший в Великобритании. В 1943 году Фукса направили на работу в США, подключив к атомному проекту. От Фукса сведения в Москву шли постоянно, причем это касалось и теоретических исследований, и инженерных решений. Чертеж первой атомной бомбы К. Фукс передал американскому химику Гарри Голду, другому нашему агенту в центре исследований в городе Лос-Аламос. От Голда полный чертеж бомбы лег на стол Лаврентия Павловича, и с ним смог ознакомиться Курчатов, активно изучавший всю поступающую от разведчиков информацию. Организацией похищения секретных сведений занимался заместитель начальника отдела «С» Н. И. Эйтингон (с 1945 г.), знакомый нам по делу Троцкого. В деле похищения секретов ядерного оружия таланты Эйтингона пришлись как нельзя кстати.

Английский физик К. Фукс

Но и американская контрразведка не сидела сложа руки. Служба перехвата и радиоразведки войск связи США стала регулярно получать советские шифровки, расшифровывая их. Так им удалось получить имена агентов: Фукса, Голда, Грингласса и супругов Розенберг, хотя большинство ученых, передававших секреты Москве, так и остались неузнанными. Наиболее известна история американских коммунистов Юлиуса (кодовое имя – Либерал) и Этель Розенберг, работавших на советскую разведку с начала 1940-х годов (Судоплатов пишет о 1930-х гг.). Именно Розенберги получили рабочие чертежи бомбы, сброшенной на Нагасаки, от Голда и передали их советскому резиденту. Но это было скорее исключением – в основном супруги занимались сбором информации в области военной авиации и электроники. После ареста они отрицали причастность к советским спецслужбам и свою вину так и не признали. Судебный процесс, проходивший в Нью-Йорке с 6 марта по 5 апреля 1951 года, завершился вынесением смертного приговора, приведенного в исполнение летом 1953 года.

Арест Г. Голда

Юлиус и Этель Розенберг