Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 13

II. Единое, абсолютное, вещь в себе, бесконечность, субстанция, необходимость – все это сменяется множественностью, отношениями, явлениями, конечными по числу, в которых нет царства абсолютной необходимости, но есть место и свободе. Таким рисуется мир для сознания, но единство этого мира – его логическая связность, обусловлены, прежде всего, тем, что сознанию присущи некоторые всеобщие и необходимые формы или категории – это те наиобщие свойства познания, которые делают возможным самый опыт. Мы видели, что нет субстанции, но лишь мир явлений, он образует закономерную картину и на место субстанции, вещи в себе, мы должны поставить понятие закона, функции. Мы все познаем в отношениях – вот исходный пункт для установления основных законов познаваемого мира, и первою основною категорией мысли является категория отношения. Познавать, значит, во-первых, различать, во-вторых, отожествлять – сочетанием этих двух процессов мы определяем в нашем сознании что бы то ни было. С этими процессами отожествления, различения и определения тесно связаны законы мышления (тожества, противоречия и исключенного третьего). Непроизводность каждой новой категории от предыдущей выражается в том, что она привносит с собою новый синтетический априорный акт мысли.

Вторую категорию составляет закон числа. Здесь «тезисом» является единство, «антитезисом» – неединство – множество, а синтезом – единство в множестве, т. е. целокупность. Пространство и время, которые Кант считал формами чувственности и обособлял от категорий как коренных понятий рассудка, Ренувье причисляет к категориям, видя в них лишь частный случай – отношения. Граница пространства есть точка, ее антитезисом является расстояние, а синтезом – протяжение, ибо всякое протяжение – линию, поверхность, объем можно построить из точки и расстояния. Подобным же образом временная длительность есть синтез мгновения как тезиса и промежутка (времени) как антитезиса. Длительность есть промежуток, ограниченный двумя мгновениями, как прямая линия – промежуток, ограниченный двумя точками. Категория качества заключает в себе два противоположных момента: различие (differentia) и род, которые в синтезе дают вид. С этою категорией связана вся система силлогистики, ее главным принципом является положение: заключающееся в содержимом заключается и в содержащем. Категория бывания весьма своеобразна. Как объяснить, что нечто становится иным? Скажем ли мы, что процесс изменения разложим на бесконечно большое число моментов бесконечно малых изменений, мы нарушим закон числа. Чтобы избегнуть этого, мы должны признать, что бывание слагается из ряда прерывных конечных по времени промежутков. Известное явление а стоит, как таковое, в известных отношениях к другим явлениям, в следующий малый промежуток уже а не существует, на место его, скажем, является а – е или а + е . Таким образом, например, движение только в абстрактном смысле можно рассматривать, как непрерывность, это – уловка исчисления, в действительности же оно прерывно, осуществляется маленькими скачками: для Ренувье «in mundo datur saltus». Причинность Ренувье понимает по аналогии с человеческой активностью, в последней есть налицо умственная антиципация возможностей, затем действие. По Ренувье все проявления причинности в природе антропоморфны в том смысле, что в процессах органических, химических и даже механических (тяготение) есть аналог с человеческим стремлением, а потому он понимает причинность как синтез потенции и акта везде, где мы наблюдаем в природе необходимое и достаточное для порождения данного действия условие. Дальнейшая категория это – финальность, в которой страсть является синтезом данного состояния и тенденции или стремления к другому состоянию. Последняя категория личности есть сознание, образуемое синтезом я и не-я .

Так как бытия в себе нет, то всякое бытие необходимо должно осуществляться в чьем-нибудь сознании, не в одном моем, конечно. Если что нибудь совершается, то всегда является вопрос: in quо соgitante? «Если мир есть совокупность представлений, то он есть, следовательно, и совокупность сознаний («Psychologie» 1, 207). Эти сознания проявляются в существах, действующих по целям: природа и образует иерархию таких существ от низших форм материи, в которой уже проступает смутный аналог сознания до растений, животных и человека.

Категории дают лишь общую схему, объемлющую многообразие явлений, они далеко не достаточны, чтобы охватить это многообразие в целокупный синтез. Да такой синтез и невозможен для человека! Мир есть совокупность индивидуумов, ограниченная в пространстве и времени и численно конечная, но эти пространственные и временные пределы мира непостижимы все-таки для человека, как неисчислимо для него и число образующих мир индивидуальностей. Мир имел начало во времени, но о природе этого начала мы не можем сказать ровно ничего определенного. Единый ли Бог породил многообразие личностей, или богов было несколько, или мир начался с по-явления множества индивидуальностей, этого никто не сумеет доказать. Вероятнее все же предполагать в той или другой форме, с Богом или без него, множественность духовных сущностей. Бога Ренувье, подобно Миллю и Джэмсу, мыслит личностью не бесконечною.

III. Вторая часть «Всеобщей критики» посвящена «рациональной психологии». Выражение «psychologia rationalis» напоминает тотчас же метафизическое учение о душе школы Лейбница, но Ренувье под рациональной психологией разумеет не учение о душе, но описание душевных явлений, освещенное рациональным единством познавательных функций, категорий, ибо человек прежде всего есть «некоторый центр, точка пересечения категорий». Он противопоставляет свои психологические воззрения и чистому эмпиризму, и субстанциальному пониманию души. Жизнь и сознание – непроизводный факт в природе, ни механическое, ни виталистическое объяснение здесь неприменимы. Попытка вывести сознание из движения самопротиворечива, а ссылка на жизненную силу ровно ничего не объясняет. Психическое единство органично и обрамлено рассмотренною выше системой категорий. В ощущении все категории уже даны в смутной форме, антитеза я и не-я , длительность, протяженность. Чувственность и рассудок функционируют неразрывно. Целый ряд категорий особенно тесно связан с нашим интеллектом, другие ярче выступают в чувствованиях и воле. Благодаря категориям отношения мы сравниваем психические состояния, закон числа их оформляем количественно. Функция воображения, особенно зрительного, связана с пространством. Категория следования во времени обусловливает память и предвидение. Так как формы времени для нашего сознания непроизводны, априорны, то всякая попытка объяснить механизм памяти, локализацию опорных пунктов во времени и т. п. заключает в себе вопиющее petitionem principii». Сознание без длительности есть чистейшая абстракция сознания, ведь нельзя было бы говорить, что оно длится, если бы оно распадалось на бесконечность дробей мгновения, которые оно не представляло бы себе как последовательные и свои. Ведь это просто формулировка в положительном виде того закона, который субстанциалисты называют: закон личного тожества или постоянства «я». …Тайна памяти сводится к тайне существования феноменов, подчиненных законам». (I, 113). К категории бывания примыкает принцип ассоциации идей. Природа этих ассоциаций определяется всевозможными отношениями, какие могут быть установлены между образами по законам категорий. Категории качества соответствует, как функция, разум. Чувствования особенно тесно связаны с категорией финальности, а воля – с категорией причинности. Основные душевные способности, интеллект, чувствование и воля неразрывны между собой, непроизводны, как основные «аспекты» на единую душевную жизнь.